Путь палача
Шрифт:
— Что тебя так тревожит, моя королева?
— Это так сильно заметно? — попыталась улыбнуться вампирша.
— Для тех, кто знает тебя не первую сотню лет, да. Так чем ты так обеспокоена?
— Селена и Милена…
— По-моему, они вполне счастливы. Девочки с жадностью впитывают все новое. У них, определенно, способности к языкам. И они все так же любят друг друга. Так любить выпадает лишь единицам.
— Да, но все это лишь оболочка. А если посмотреть глубже…
— Уж не хочешь ли ты сказать, что их чувства не искренни?
— Нет.
— Ты боишься, что они безвозвратно уйдут в свой мир и отрекутся от всего остального?
— Да. Тогда демоны их душ захватят их. Селене и Милене пришлось очень многое пережить. И один акт мести не залечит такие раны. Я вообще не знаю кому или чему это под силу. Мы можем лишь сгладить раны, но не залечить.
— Они никогда не забудут того, что с ними сделали.
— Вот именно. Они могут думать, что избавились от призраков прошлого, но это не так. И чем дольше они будут отрицать это, тем глубже эти призраки пустят корни.
— Прими тьму, и тогда не убьешь в себе свет, — задумчиво проговорил Димьен. И его слова прозвучали очень по-философски. — Вопрос только в том, как Селена и Милена смогут принять эту тьму. И готовы ли к этому.
— О том и речь. Они должны обрести цель в этом мире. Обрести новое призвание. Раньше они считали своим призванием целительство…
— Но больше они этим заниматься не могут, — вздохнул Димьен. — Людям они не верят и не желают им помогать. Им бы занять место по другую сторону баррикад…
— По другую сторону… — повторила Менестрес. — А в этом есть смысл.
— То есть? — насторожился вампир.
— Может, их удел, действительно, вершить правосудие?
— Что-то я не совсем тебя понимаю…
— Еще перед нашим отъездом я получила письмо от Совета.
— Совета?
— Да. Минг-Тьен попросил его об отставке. Через сто лет он сложит с себя полномочия и просит заменить его достойной кандидатурой.
— Постой, ты думаешь, что сестры…
— Ну да…
Димьен выглядел ошеломленным. Справившись с собой, он проговорил:
— Сделать их… по собственному согласию… палачами! Но ведь они так невинны! — в его голосе промелькнула печаль.
— Это не так. Они перестали быть невинными очень давно. Утратив окончательно ее остатки в ночь своей мести, — тоже с нотками грусти ответила Менестрес.
— Но сразу такая крайность… И разве возможно, чтобы было два Меча Правосудия?
— То, что такого еще не было, не значит, что нельзя. К тому же они суть единое целое.
— Но ведь им придется выдержать суровые и жестокие испытания.
Менестрес согласно кивнула, потом осеклась и сказала, усмехнувшись:
— Мы так говорим, но ведь, прежде всего, нужно
— Да, только их горячее желание поможет пройти испытания. Если Селена и Милена не будут хотеть этого, то погибнут. Правила относительно этого весьма суровы и быстро отсеивают недостойных. И ты готова к тому, чтобы они пошли на такой риск?
— Другого выхода я не вижу, — вздохнула Менестрес. — Возможно, это единственный способ спасти их от саморазрушения.
— И ты вот так просто предложишь им стать палачами?
— Не просто, но предложу. А как иначе? Я с ними поговорю.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— В разговоре? Не думаю. Но спасибо за дельный совет. Пойду, найду сестер.
Селена и Милена расположились на широкой веранде дома, который они сняли на время пребывания в городе. Ночь над ними раскинула свое звездное покрывало, и полная луна заливала все своим светом. Милена сидела прямо на широких перилах, вытянув правую ногу и свесив с края левую. Рядом, облокотившись на те же перила, стояла Селена и что-то играла на скрипке. Это было не заученное произведение, а импровизация. Музыка одновременно походила и на смех и на плачь, проникала в самую душу и грозила либо изорвать ее в клочья, либо подарить неземное блаженство.
Менестрес так и застыла на пороге, боясь помешать, спугнуть это странное и одновременно восхитительное ощущение.
Но вот, достигнув своего пика, мелодия оборвалась, рассеялась в тишине ночи. Селена убрала скрипку, и обе сестры посмотрели на королеву яркими, просто сияющими глазами, в которых, казалось, готов отразиться весь мир.
— Доброй ночи, мои дорогие, — ласково проговорила Менестрес, подходя к сестрам.
— Доброй ночи, — эхом ответили они.
— Вы уже питались сегодня?
— Да, — кивнула Селена, и Милена эхом повторила ее слова.
— Я пришла поговорить с вами об одном очень серьезном деле, — начала Менестрес.
— Мы сделали что-то не так?
— Вовсе нет. Почему вы так решили?
— Ну, — сестры смутились, но Селена все же продолжила, — В последнее время ты становилась такой задумчивой в нашем присутствии.
— Нет, дело вовсе не в том, что вы в чем-то виноваты, — покачала головой Менестрес, игривым жестом запуская пальцы в волосы сестер.
— А в чем же тогда? — нетерпеливо спросила Милена.
Королева вздохнула, но все же ответила:
— Дело в том, что я беспокоюсь о вашем будущем.
— Зачем о нем беспокоиться? — пожала плечами Милена.
— Оно ведь уже определено, — вторила ей Селена.
— Не совсем. Возможно вы просто еще не понимаете некоторых вещей. Да, вы стали вампирами, и очень сильными. Через год или два вы достигнете ранга магистра. Вы любите друг друга, и это замечательно, но… одной любви может оказаться недостаточно для вечной жизни. Недостаточно, чтобы противостоять самому страшному нашему врагу — времени.