Путь Пилигрима
Шрифт:
– Ты недоволен. Думаю, это замечательно.
– Но… какие идиоты!
– вымолвил Шейн.- Если они поверят, что алаага можно парализовать или остановить всего лишь взмахом руки, то какой-нибудь болван среди них, одетый в плащ пилигрима в подражание мне, вполне может попытаться сделать это, и его убьют!
– Но важно то, что они верят - где-то есть человек, одетый пилигримом, который может ускользнуть от наказания,- сказала Мария.- Ты разве не ради этого все затеял? Все это время им был нужен кто-то, в кого можно поверить и кто способен проигнорировать алаагов.- На этот раз она правильно
Шейн уставился на нее. Ее практичность шокировала его - и в то же время он был изумлен, что его можно чем-то поразить, принимая во внимание его действия и тайные планы.
– Мне пора идти,- сказал он.
Теперь он был полностью одет. Мгновенно выбравшись из постели, она обняла его и крепко поцеловала.
– Будь осторожен,- сказала она.
– Я не иду в опасное место и не собираюсь делать ничего рискованного,- ответил он, хотя иметь дело с алаагами всегда было рискованно.- Чего мне остерегаться?
– Все равно, будь осторожен,- повторила она.- Будь осторожен даже на улицах. Сейчас здесь ужасное движение.
– Хорошо,- сказал он.- Буду осторожен. Они снова поцеловались, и он ушел.
Полковник Артуро Леоне, офицер командования Внутренней охраны Блока, был одним из трех высших руководящих работников в офисе, когда пришел Шейн. Шейн передал через дежурного офицера Внутренней охраны, что хотел бы увидеться с полковником, если у того есть время. Его пригласили в кабинет Леоне, меньший по размерам из кабинетов трех алаагов, приписанных к Блоку, но в чем-то - трудно было сказать, в чем именно - менее спартанский.
Накануне вечером, за ужином, они говорили по-итальянски, но здесь, в кабинете, Леоне говорил по-английски почти без акцента. Он усадил Шейна в удобное кресло напротив своего стола и предложил кофе и другие напитки, отчего Шейн отказался, затем приступил к делу.
– Мне надо переговорить с каждым из высших алаагов здесь,- говорил Шейн по-итальянски,- и лучше будет, если я застану каждого из них в его свободные часы и желательно в такое время, когда он не будет занят чем-то личным,- вы понимаете, что я имею в виду.
Леоне кивнул. Большинство охранников были осведомлены о немногочисленных, но серьезных видах отдыха алаагов - просмотре картин о родной планете и непонятных играх.
– Понимаю,- сказал он.- Вы демонстрируете свой опыт общения с алаагами, мистер Эверт.
Шейн не поддался на завуалированную лесть.
– Вы знаете так же хорошо, как и я,- заметил он,- что люди-служащие, не изучившие обычаев алаагов, надолго здесь не задерживаются.
Леоне позволил себе слегка отойти от деловой педантичности. Он сам перешел на итальянский.
– Вы совершенно правы,- сказал он.- Ну что же, посмотрим. Сейчас дежурит Ахм Ор Эйла, но она должна закончить через пару часов с минутами. Потом на основную дневную смену заступает Коно Ра, приблизительно до двух тысяч часов, затем Сем Арейл сменяет Коно Ра. Беда в том, что мы не работали именно с этими алаагами - ни один из Блока - достаточно долго, чтобы узнать побольше об их привычках проводить досуг…
Обсудив
Шейн устроился там, сделав вид, что погружен в изучение копий документов, относящихся к деятельности данного Губернаторского Блока. Фактически же он начал составлять график того, где находится во всякое время в течение двадцати четырех часов каждый из сотрудников, будь то человек или алааг.
Он уже осознал, насколько сильно полагался на случай при своем посещении арсенала Губернаторского Блока в Лондоне, не зная толком о перемещении сотрудников-людей, а также алаагов. Не было известно, придали ли алааги какое-то особое значение инциденту с фигурой в одеянии пилигрима, рисующей что-то на циферблате Биг-Бена в Лондоне.
Было очевидно, что они должны были узнать об этом через Внутреннюю охрану или Британскую полицию, несмотря на факт, что ни в одной газете не публиковалось ничего, кроме уклончивых упоминаний о происшествии. Он безоговорочно верил, что чужаки могли бы в точности восстановить ход событий, прояви они подозрительность. Но все еще оставалась надежда, что этот инцидент затеряется среди сотен других эпизодов порчи собственности, как в основном расценивалась большая часть эпизодов, связанных с нанесением знака Пилигрима, согласно алаагским представлениям о собственности. А в таком случае это будет передано на рассмотрение людям-служащим.
Более того, если бы это произошло, он вполне может надеяться, что эти люди-служащие - даже из полиции или Внутренней охраны - будут стремиться не принимать в расчет, как игру воображения, наиболее необычные моменты популярного изложения его подъема на часовую башню и спуска с нее. Находившийся там алаагский часовой, заметивший его, казалось, только на пути вниз или после спуска на землю, возможно, не увидел в этом ничего необычного - для алаага,- или он остановил бы Шейна тогда же на месте.
Поэтому алааги, расследующие криминальные действия людей, едва ли догадались бы о том, что были использованы их собственные приспособления, не говоря уже о следующем умственном скачке к немыслимой возможности того, что некоторые из этих устройств могли быть украдены из арсенала. Им просто не пришло бы в голову, что человек может проникнуть в арсенал: и воспользоваться их собственными устройствами.
Если немного повезет, в хранилище оружия нового Губернаторского Блока не окажется специальной охраны - до поры до времени. В этот раз и, возможно, еще раза два он сможет пробраться в хранилище относительно свободно.