Путь познания. Размышления…
Шрифт:
Рэм Ильич Баранов на фронте был командиром танка 345 танкового батальона 91 отдельной танковой Фастовской Краснознамённой бригады 1 Украинского фронта.
12 января 1944 года в ходе Житомирско – Бердичевской наступательной операции 345 батальон совершил 66 километровый марш во исполнение боевого приказа. В 10-00 13 января батальон начал наступление в направлении м. Сальница- Воробьевка с последующим выходом на западную окраину м. Хмельник. В 11-00 танки бригады начали бой с превосходящими силами противника за м. Лопатин. Пять танков из боя не вернулись и впоследствии были уничтожены противником. Одним из танков командовал Рэм. В похоронке было написано, что Баранов Рэм Ильич пропал без вести 13 января 1944 года в районе м. Янушполь, но одноклассники рассказывали, что он сгорел в танке.
Владимир Шаев в 1941 году окончил
2
Украинская повстанческая армия
Всеволод Сергеевич Остроумов (1921-1942 гг.)
Баранов Рэмт Ильич (1924-1944 гг.)
04.03.1944 года сержант Шаев получил задание разведать численность и боевую оснащенность банды в селе Сапсаин Ровенской области. Шаев оценил обстановку и установленными сигналами вызвал на себя огонь 82 мм миномётов. Презирая опасность от поражения своих мин, маневрируя огневыми средствами отделения, Шаев яростно отбивался от банды. В этом бою банда лотеряла 30 человек убитыми и ранеными, отделение сержанта Шаева потерь не имело. Шаев убил 3-х бандитов и одного связного захватил в плен.
Владимир Иванович Шаев (1924-1944 гг.)
Шаев Владимир, сержант 18 стрелковой бригады внутренних войск убит в бою 17.09.1944 года в ходе Карпатской (Ужгородской) наступательной операции. Похоронен в Тернопольской области Бережанского района, в селе Урмань.
Это про них, погибших двадцатилетними, писал Давид Самойлов:
«Сороковые, роковые, военные и фронтовые,
Война гуляет по России,
А мы такие молодые…
………………………..
Как это было! Как совпало-
Война, беда, мечта и юность!
Сороковые, роковые, военные, пороховые
Война гуляет по России,
А мы такие молодые…»
И я горжусь, что учился в одной школе с героями, отдавшими свою (единственную!) жизнь на защиту Родины.
Кроме увлечения фотографией в школе, я занимался в фотокружке Дворца пионеров. Руководителем кружка был некто Вялов, владелец вожделенной и недоступной для меня фотокамеры ФЭД, с объективом двойкой, которой Вялов пользовался во время просмотра самодеятельности Дворца пионеров. В результате моих попыток сфотографировать школьную самодеятельность, ставившую пьесу «Любовь Яровая», я сделал портрет Витьки Тальрозе в роли матроса Шванди. Этот портрет по признанию Вялова стал моей первой серьёзной работой. Вялов научил меня доводить каждую мою фотографию до отличного качества. На портрете Вильки Тальрозе в роли Шванди я впервые практически применил это своё умение. Хорошо помню фотопортрет дерзкого матроса, так удачно получившийся у меня. Я хранил его все последующие годы, как первую мою хорошую фотоработу. Доволен
На уроке физики в 7 классе 4 средней школы. Первый слева – я.
Среди товарищей Остроумова в школьном коллективе я дружил с Мишкой Пунковским и с Витькой Тальрозе, в их среде них были – Ляля Карасёва, известная в 4-ой школе своей общественной деятельностью, Гришка Рабинович, сверкавший своей совершенно лысой головой, Юрка Тевелевич, отличавшийся резкостью своих суждений и всегда резавший правду – матку в глаза.
Кроме моего увлечения фотографией, я по настоянию моего преподавателя литературы, занимался в школе выпуском стенгазеты. В то время был Лермонтовский юбилей, и я отлично помню стенгазету, которую я выпустил к юбилею М. Ю. Лермонтова. Фотогазета была посвящена произведению поэта «Герой нашего времени». Помню свой монтаж, состоявший из вырезок, посвящённых героям романа Печорину и Грушницкому, объяснению Печорина с княжной Мери, подробностям дуэли Печорина и Грушницкого. Тогда моя работа по выпуску школьной стенгазеты, посвященной юбилею, всячески поощрялась преподавателем литературы и моим классным руководителем. Они, по их словам, видели меня в будущем в роли журналиста.
В 7-ом классе со мной приключилась беда – я сломал ногу. А получилось это так. Наша классная комната находилась на втором этаже школы. Я и все мои сверстники – мальчишки по звонку, извещавшему окончание очередного часа занятий, бросались вон из класса, стремясь поскорее выйти на обширный школьный двор, где можно было глотнуть свежего воздуха. Наш путь лежал через шикарный лестничный разворот – это была парадная лестница «Перовской гимназии», нашей теперешней школы. Она состояла из трёх маршей – два марша вели справа и слева со второго этажа на промежуточную лестничную площадку, а третий марш спускался с этой площадки на первый этаж. Мальчишеская «удаль» постоянно толкала нас – мальчишек на эффектные подвиги, мы не спускались по лестнице как осторожные девчонки, а бросив своё тело на середину перил одного из коротких маршей, с силой перекидывали его на промежуточную площадку, по перилам третьего марша съезжали на первый этаж и выходили на школьный двор. Так было и в этот злосчастный день.
9-а класс в 1941 г. Первый справа в первом ряду- Володя Шаев. Первый справа во втором ряду – Рем Баранов. Первый справа в последнем ряду-я, Абакумов Л. Д.
Классный руководитель Лазарь Михайлович Эзрин беседует с учениками 9-а класса 1941 г. Первый слева во втором ряду Владимир Шаев
Как всегда, я привычно бросил своё тело на отрезок перил короткого марша лестницы, но, наверное, не рассчитал силы, потому что, приземлившись на промежуточную площадку, почувствовал острую боль в ступне правой ноги.
Не подавая виду о том, что я почувствовал и как мне больно спускавшимся вместе со мной девчонкам, я нашёл в себе силы, чтобы дойти и сесть на скамью, стоявшую у входа на школьный двор. Сев на скамью, я, должно быть, побледнел – это было видно по отношению ко мне сидящих рядом девчонок, они спрашивали, что со мной случилось.
Я в этот момент чувствовал себя настолько паршиво, что не сумел вразумительно ответить на заданные мне вопросы – у меня было полуобморочное состояние. Дело кончилось тем, что меня из школы забрала вызванная машина «скорой помощи». Она отвезла меня домой, на Гоголевскую, 51, где наша семья занимала большую, очень светлую комнату (бывшую операционную Мунковской больницы). В нашем доме до революции помещалась Мунковская больница.