Путь познания

Freedom

Впрочем, разве могло быть иначе?

– 6

Мне не было очень холодно, но я проснулся от стука чьих-то зубов, оторвал голову от подушки и уловил сильный холодный поток воздуха. В этот самый момент зубы застучали снова. Мои зубы. Я подтянул одеяло, закутался в него, как мог, и снова улегся в постель, надеясь уснуть, но не тут-то было. Очередной порыв ветра прошелся по комнате, зашелестели книги и сваленные на столе журналы, бумага взметнулась под потолок.

Не понимая, что происходит, я приподнялся на локтях и осмотрел комнату. Было слишком

светло. Я всегда ложусь спать утром, ну или в лучшем случае под утро, но всегда плотно занавешиваю окна, чтобы свет не разбудил меня раньше времени. Иногда мне кажется, что я вампир, так как совершенно не выношу яркого света, особенно когда он будит меня.

Шторы разметались в разные стороны, как щупальца гигантского спрута, которые, казалось, хотят дотянуться до меня и задушить...Стоп, стоп...По-моему, я перебрал вчера.

Окна зияют пустыми провалами, весь пол под ними усеян крошечными осколками стекла. Привычный темный паркет почему-то стал серым, будто бы поседел за эту ночь, или его кто-то перекрасил. Но нет, я поднимаюсь с кровати, опускаюсь на корточках у самого окна и протягиваю руку. Пальцы касаются чего-то мягкого, но удивительно холодного. За окном идет снег. Наверное, всю ночь шел, так как крыльца уже не видно. Странно, еще слишком рано для снега. Вдалеке виднеется темная полоса леса. Удивительная картина: темно-зеленый лес, золотые деревья во дворе, припорошенные снегом, и огромная снежная гора перед самым домом.

Поток ветра приносит с улицы снег, заставляя меня поежиться от холода. Для начала взял из шкафа теплый халат и побыстрее запахнул его. Что ж, все понятно. Какой-то идиот бросил в окно что-то тяжелое и выбил стекла, из-за чего я промерз до костей. Зачем кому-то было это делать? Понятие не имею, я же не идиот.

Снег лежит не только на полу, но также тонким слоем покрывает мебель и даже стены. Огромная ледяная комната. Как это я раньше не проснулся, а выдержал до самого утра? Будильник на прикроватной тумбочке показывал восемь часов утра. Отлично. День обещает быть бесподобным.

Звонит мобильник. Подхожу к нему, старательно обходя осколки, и вот, когда остается только протянуть руку и нажать на кнопку, ногу пронзает болью, а серовато-белый пол окрашивается моей кровью. Ругаясь сквозь зубы, сажусь на кровать, осматривая раненную ступню. Длинная ярко-красная линия, глубокая, судя по тому, как быстро она наполняется кровью, кроме того в коже застряло еще несколько осколков. Два из них достаточно большие, чтобы я легко вытащил их, но третий совсем крошечный, просто так не подцепить...

– Что у тебя тут происходит, Дэвид?
– дверь открылась, впуская маму, которая продолжает что-то говорить на ходу. Наверное, ее разбудил мой вопль. Выглядит она заспанной, да и тоже успела только накинуть халат.

Ее глаза округляются, а в следующий миг она издает такой оглушительный вопль, что я борюсь с искушением, чтобы не оставить в покое ногу и поскорей заткнуть уши.

– Да что такое, мам? Ничего особенно не случилось ведь. Подумаешь, окно...

Она делает перерыв,

но только для того, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, и снова кричит.

Топот ног в коридоре, а в следующий миг ко мне в комнату входят отец и Талита. Талита перепугана, и даже у отца на лице явное замешательство.

– Что случилось, Ребекка?
– строго спрашивает он.

Мать молча отходит в сторону, зажимая рукой рот. Надеюсь, это помешает вырваться очередному воплю. Холодные глаза отца скользят по комнате, будто бы он ощупывает ее, на мгновение задерживаясь на окне, плавно передвигаются по полу и, наконец, замирают на мне. Лицо его становится бледным, как снег на улице. Да что это еще за чертовщина здесь твориться? Мы с Талитой обмениваемся непонимающими взглядами, но затем в ее глазах вспыхивает внезапная догадка. Выходит, только я не оценил потрясающей выходки оконного ниндзя?

Мать хватает отца за руку, сильно сжимая его ладонь. У меня отваливается челюсть. Это было против правил. Уже лет пять они почти не прикасались друг к другу, стараясь избегать даже случайного прикосновения, будто один из них был прокаженным.

– Они...О, Джон, этого просто не может быть...Они ведь не могли прийти за...?

– Тихо, Ребекка. Тебе нужно успокоиться и взять себя в руки, слышишь? У нас нет никаких доказательств, что это именно они. Это вполне может оказаться глупой шуткой.

Она поворачивается к нему, грозно сверкая глазами. Страх уступает место злости и раздражению. Через несколько мгновений эмоции снова ускользают.

– Но ты же не веришь в это, так ведь?

– Спустись вниз, Ребекка. Дэвиду нужно оказать помощь, а ты только пугаешь его.

Она начинает колебаться, переводит взгляд на меня и кивает:

– Хорошо, я подожду внизу.

Как только она выходит, мне почему-то становится лучше. Я понимаю, что в нормальных семьях должно быть с точностью да на оборот, но мы же Греи. У меня с матерью натянутые отношения.

– Что с ногой?
– спрашивает Грей старший таким тоном, словно это я нарочно разбил окно, а затем взял да и поплясал на битом стекле.

– Шел за телефоном, наступил на осколки. Два вытащил, один не могу.

– Давай я посмотрю, - Талита подходит ко мне, осторожно ступая по паркету. У нее на ногах домашние тапочки, но рисковать она не намерена.

Она легко дотрагивается до осколка, но ей тоже не вытащить его голыми руками.

– Джон, принеси, пожалуйста, пинцет, бинт и какой-нибудь антисептик.

– Сейчас.

Когда и он уходит, я понимаю, что смогу вытерпеть процедуру извлечения. Да и болит, в общем-то, не очень и сильно, хотя кровотечение так и не прекратилось. Если с матерью у нас холодный нейтралитет, то с отцом дело обстоит куда сложнее. Ну, это что-то вроде отношений между двумя странами, находящимися в состоянии повышенной боевой готовности: в любой момент может начаться война, и выиграет тот, кто первым успеет нанести удар.

С Талитой гораздо проще. Почти так же легко, как и с Лиссой.