Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно «валить из Рашки»
Шрифт:
И, конечно, нужно помнить о жертвах.
Указание на 159 человек, о которых до сих пор официально говорится по инерции 1993 года [14] , сегодня производит впечатление откровенной насмешки над людьми, над их памятью, над их горем. Насколько я могу судить после бесед с довольно значительным количеством очевидцев и участников тех событий, после расстрела Белого дома проводилось сознательное уничтожение людей для того, чтобы частью ликвидировать, а главным образом запугать наиболее активный слой общества, который собрался у Белого дома с обеих сторон.
14
Полный
Реформаторам нужно было отбить у народа саму мысль о его возможности влиять на свою судьбу, естественную в условиях только что произошедших титанических катаклизмов.
И, в общем-то, им это удалось.
По оценкам (наиболее тщательным представляется сбор заявлений официальных лиц и свидетельств очевидцев, осуществленный В. А. Шевченко в работе «Забытые жертвы октября 1993 года» [15] ), погибло не менее тысячи человек.
Испуг, пережитый в те дни реформаторами, был невероятно глубок: перед ними впервые встал призрак ответственности за то, что они натворили в ходе так называемого реформирования экономики.
15
http://oct1993.narod.ru/doc/zabyitie_zhertvi.htm.
И поддержка их со стороны общества и даже самих государственных структур – если не брать во внимание экзальтированную интеллигенцию, и по сей день не устающую камлать на костях Сталина, – была минимальной.
Простой пример: штурм телецентра «Останкино». Это классическое «отвлечение на негодный объект», потому что если бы после взятия мэрии сторонники Верховного Совета пошли в Кремль, всего-навсего на другой конец Нового Арбата, – и попытались взять вместо телеэфира реальную власть, – я совершенно не уверен, что кто-то в тот момент стал бы защищать Кремль.
Я там был вечером в субботу 2 октября и, уходя с работы, видел, какая зияющая пустота там медленно воцарялась. Защищать его – я, конечно, могу ошибаться – в те дни было просто некому. Можно было взять Кремль, как в 1917 году Зимний дворец, без всякого штурма, – и то, что они этого не сделали, лишний раз свидетельствует: настоящих руководителей у Верховного Совета просто не имелось.
Противопоставляя Ельцина и Верховный Совет, нельзя забывать о том, что руководители последнего, Руцкой и Хасбулатов, длительное время были в команде Ельцина на ключевых позициях: они были слабы еще и потому, что их конфликт с Ельциным был внутренним расколом одной команды. Никто никогда не вспомнил бы о Хасбулатове и даже Руцком без Ельцина, он их вытащил в политику из ниоткуда, из безвестности.
По сути дела, расстрел Белого дома и сопутствующие события – например, те зверства, что происходили в прилегающих дворах, – были маленькой гражданской войной.
Она не переросла в большую лишь из-за измученности общества реформами, а возникла именно из-за политики Ельцина по безумной либерализации всего и вся, по уничтожению «проклятого коммунистического прошлого» без замены его приемлемым настоящим. Либерализовать цены в условиях сверхмонополизированной экономики –
Да, в условиях кризиса удалось избежать большой гражданской войны. Но с высоты современного исторического опыта возникает устойчивое ощущение, что ее опасность сознательно и в корыстных целях преувеличивалась той самой интеллигенцией, которая призывала истреблять всех несогласных, и теми самыми реформаторами, которые эту угрозу на самом деле создали и до сих пор просто заметают следы. А наследили они так, что, заметая более 17 лет, так и не преуспели в этом.
События 4 октября 1993 года до сих пор во многом окутаны тайной. Например, непонятно, кем на самом деле были таинственные снайперы, стрелявшие по обеим сторонам и по окнам, а еще в нескольких местах города – просто по прохожим. В частности, если по правой стороне Тверской от центра пройти чуть дальше памятника Маяковскому – окажетесь на месте, где люди попадали под прицельный огонь.
Я хорошо помню события того дня, потому что девушка, за которой тогда ухаживал, пошла посмотреть, «как стреляют», я об этом узнал с некоторым опозданием и бросился ее оттуда вытаскивать. Не мог тогда себе представить зверств, которые там потом происходили, но все же понимал, что там совсем не надо находиться. У нее хватило ума уйти минут через двадцать, когда рядом с ней в толпе убили человека, а я там бегал где-то часа два с половиной, разыскивая ее. И могу сказать, что там много чего происходило, а потом я много перемещался по центру Москвы и много чего видел, в том числе и на Триумфальной площади.
В любом случае, даже если это и был израильский спецназ, как иногда говорят до сих пор, он прилетел не по своей воле. Согласитесь: вряд ли в 1993 году у нас были гражданские снайперы, которые никому не подчинялись и не входили в состав спецподразделений.
Вероятно, это была осознанная работа на разжигание напряженности, на то, чтобы сделать кризис более полным, глубоким, пугающим, страшным, чтобы парализовать людей ужасом, отбить у них саму мысль о возможности защиты своих прав. Думаю, что это была часть государственной политики. И эта государственная политика была чрезмерно, невыносимо жестока даже для сотрудников правоохранительных органов: они далеко не всегда были готовы к тем нарушениям закона и к тем зверствам, которые от них потребовались.
Армия не шевельнулась. «Альфа» и «Вымпел» вели себя очень корректно. Московский ОМОН просто саботировал указания руководства, так что пришлось нагнать в Москву ОМОН из регионов, который вел себя по тем временам дико и чудовищно, а по нынешним – почти пристойно. Кто убивал людей во дворах, непонятно до сих пор. Да, это делали люди в милицейской форме, и уголовников из тюрем не выпускали, как в Молдавии через год, но какой-то такой внегосударственный вариант реализован был совершенно явно.
Даже милиция, обычная, рядовая милиция спасала защитников Белого дома. Мне не один человек рассказывал, что, когда их везли после ареста, им милиционеры объясняли: мол, мы вас везем и должны сдать вас на руки людям, которые вас, скорее всего, убьют. А убивать людей просто так, без суда, пусть даже и такую коммунистическую сволочь, как вы, нельзя. Поэтому давайте мы изобразим, что у нас колесо шина спустила, или двигатель заглох, или еще что-то, но вы нас не выдавайте. И задержанные остались жить.