Путь Сашки. Гексалогия
Шрифт:
— Займитесь похоронами, а мне нужно отвести графиню и детей к себе в комнату.
Ласкарий с удовольствием сделал ударение на слове «графиня». Да, графиня, потому что он — граф! Да, он граф Эймуд! Ну, теперь держитесь! И в первую очередь негодяй Леватье, начальник графской стражи.
Когда Ласкарий вернулся на свою половину, там его уже дожидался баронет Лазерс.
— О, ваша светлость… ваше величество, — фаворит явно запутался, не зная, как теперь лучше обращаться к Ласкарию. —
— А дальше что?
— Дальше? Ваше величество… а что дальше?
Новый эймудский граф с сомнением рассматривал своего фаворита. Человечек, конечно, полезный в забавах и попойках, но сможет ли он сделать то, что теперь крайне необходимо? А сейчас настоятельно важно удержаться во власти.
— Хочешь стать бароном и командиром стражи?
— О ваше величество, вы очень щедры.
— Да, я такой.
— А какой замок вы мне дадите?
— Леватье, — усмехнулся Ласкарий, с удовольствием глядя на недоумевающую фигуру баронета.
— А он… куда?
— К богам.
— О, ваше величество! И скоро?
— Все от тебя зависит.
— От меня?
— Ты его убьешь и заберешь его замок, титул и должность.
— А как его убить?
— Не знаю. Это твое дело. Если хочешь замок и остальное. Вызови на поединок.
— Но я не знаю… Он хорошо владеет мечом.
— Тогда зарежь ударом в спину.
— Но где я увижу его спину?
— Здесь. Он не замедлит прибежать.
— Но он вооружен. А я…
— А твои головорезы?
— Им тоже никак…
— Ты же хвастал, каких ты сильных и ловких мерзавцев нашел.
— Они могут, но Леватье… Нет, они с ним не смогут.
— Тогда не мечтай о замке.
— Но ваше величество! Ваша светлость!
— Прочь! Вон!
Ничего не могут. Помощники. Вон и рассчитывай на них. Все приходится делать самому. И старикашку придушить. И Леватье… отравить.
Через полчаса слуга сообщил, что барон Леватье желает иметь встречу с милордом королем.
— Он так и сказал: «С милордом королем»?
— Да, ваше величество. То есть не совсем. Он так подумал. — Слуги в замке уже давно боялись обращаться к юному виконту, иначе, как к его величеству.
— А что он сказал? Слово в слово. Быстрей!
— Он сказал «с милордом».
— Меня его светлостью называл?
— Нет, ваше величество.
— Ладно, зови.
Вошел мужчина крепкого сложения, в глазах которого читалась твердость и решительность.
— Милорд. Я хотел бы узнать, что произошло в покоях графа.
— Он умер.
— Я это увидел. И отчего же умер?
— От старости.
— Его светлости стало заметно лучше и ничего не предвещало такого конца. Я хотел бы переговорить с вашей женой и старшей дочкой.
—
— Нет, не желаю.
— Напрасно…
— Прошу прощения, но я вынужден вас оставить.
— Нет, подождите. Нельзя же так. Нам с вами барон теперь предстоит иметь много общих дел. Ведь теперь я эймудский граф. Не так ли?
— Но вначале надо расследовать обстоятельства смерти моего графа.
— Да — да. Я не спешу с коронацией. Вначале следует со всеми почестями погрести моего любимого дедушку. Я вас прекрасно понимаю. Но прошу понять и меня. Сейчас Эймуд находится не в том положении, когда граф и его правая рука будут противостоять друг другу.
— Милорд, вы ошибаетесь. Никакого противостояния с моей стороны нет.
— Тогда почему вы стремитесь меня покинуть? Даже выпить со мной не желаете.
— Милорд, граф умер и моя прямая обязанность…
— Отказаться со мной выпить?
— Нет, милорд, я готов.
— Прекрасно! У меня есть замечательное вино из южных виноградников Лакаска. Они стоят на самой границе с Дикими землями.
— Я знаю, милорд. Это вино у меня есть.
— Но такого нет. Вот попробуйте.
Ласкарий налил из бутылки вино в два бокала. Поднял бокал, он дернул рукой, приглашая Леватье последовать своему примеру. Тот взял бокал и поднял его в ответном приветствии.
— Пробуйте и не говорите, что такое вино вы уже пили.
Начальник стражи несколькими глотками выпил ярко — красную жидкость, Ласкарий впился глазами в его лицо, желая разглядеть симптомы действия яда.
— Такое не пил. Отдает горечью. И… как — то не очень…
Леватье замер, глаза стали стекленеть, затем пустой бокал упал на пол, раздался звук битого стекла. Барон схватился за живот, рот его стал беззвучно дергаться, как будто в каких — то судорогах. Затем Леватье покачнулся, упал и замер.
— Конечно, ты такое не пил. — Ласкарий улыбнулся уголками губ. Затем взял бутылку и аккуратно перелил в нее содержимое своего бокала.
После этого он вышел из комнаты и плотно прикрыл дверь, перейдя в малый зал.
— Эй, кто там!
— Да, ваше величество, — появились сразу трое слуг.
— Зовите всю личную сотню.
Личной сотни у эймудских графов никогда не было — всего лишь полусотня, да и то состоящая из тридцати человек. Но десятерых солдат старый граф осенью отправил с Примаром в поход на Тарен. Обратно не вернулся никто. Оставшиеся двадцать гвардейцев по — прежнему назывались полусотней, хотя Ласкарию было приятней назвать их сотней. В Лоэрне — сотня, в Ларске и Каркеле — тоже, а чем он, будущий правитель королевства, хуже?