Путь Сашки. Книга четвертая
Шрифт:
Марга вполне оправдала его ожидания. Как женщина. А вот когда закончив приятные процедуры, Ловкач собрался выведать у девицы интересующие его сведения, тут с ним произошел весьма неприятный казус.
А началось все с того момента, когда девица легко поглаживая Ловкача по обожженному ларским палачом — дознавателем месту, сказала:
— Бедненький. Как тебе в темнице досталось! Зато не повесили.
Ловкач поперхнулся. У него уже была готова версия о причинах появления обожженных мест на его теле, и сообщать о пребывания в камере смертников ларской темницы он не собирался.
— А с чего ты взяла, что это в темнице?
— Ты же мне сам и рассказал. Не помнишь? Ох, и напился же ты позавчера!
— То есть, я был с тобой? А еще что я тебе говорил?
— Да много чего, только не поняла я ничего. Все о каких — то кораблях говорил. Ты моряк, да? Или рыбак?
— А за что меня должны повесить?
— Так ты кого — то зарезал. Тоже напился, да? А почему тебя выпустили?
— А я тебе не говорил?
— Говорил.
Сердце Ловкача замерло. Интересно, разболтала ли она? И что с ней делать? Убить? Тогда поручение Сашки не выполнишь. Подкупить? Эта все равно разболтает. Да, положение.
— Только я ничего не поняла. Ты сказал, что кого — то сильно избил и за это тебя отпустили.
— И кого я избил?
— Ты называл кого — то, только я не запомнила… А, вспомнила, какой — то Ржавый велел тебе кого — то избить. А что за Ржавый?
Вот глупая девка! И он — то хорош, так на радостях напиться! А девица продолжала трепать языком.
— Ты часто руками машешь? Позавчера тоже, как напился, пошел махать. Вот и получил синяк на пол — лица. А кого ты там зарезал?
— Да никого я не резал. Только в драку полез. А того горожанина другой пырнул. Меня схватили, дознание устроили, сама видишь следы, а потом нашли настоящего убивца. Вот меня и выпустили.
— А — а, — разочарованно протянула девица. — Жалко, хозяин расстроится.
— Хозяин? Почему?
— А ему интересно было, кого это ты зарезал. Когда я сюда шла, наказал вызнать что, да как.
— А еще что он сказал?
— Сказал, что просто так из темницы не выпускают, тем более за убийство.
— И больше ничего не говорил?
— Говорил, что убивца могут выпустить, лишь когда тот кого — то выдаст и будет на стражу трудиться. Но ты — то теперь не убивец. А если так, то и на стражу не работаешь. А ты чем занимаешься?
— Да так, торгую помаленьку. Только обокрали меня. Лошадь с подводой и всяким тряпьем увели.
— А что за тряпье? Сукно? Хорошее?
— Какое там сукно. Это у богатых купцов сукна немерено. Я старым тряпьем торговал. Где выменяешь, где продашь и снова купишь. Эх, сколько тряпья можно было купить или сменять после победы над этим Аларесом! Теперь придется возвращаться обратно в Амарис. Здесь нигде нельзя лошадку прикупить?
— Может, у купцов каких будет?
— А поблизости нигде? В замках не продадут?
— Это тебе надо спрашивать у их милостей.
— Жаль, что сенокос начался, теперь и у крестьян не купишь. А?
— Не купишь.
— А у вас есть лошадки?
— Как не быть? Есть. Только хозяин не продаст. Ему самому нужно. За товаром ездить.
— И много
— Дак, три.
— И все нужны, чтобы товар привозить?
— Ну, не все. Одна хозяйская. А ее он не продаст.
— Что, такая хорошая?
— Хорошая и молодая еще.
— И сколько ей?
— Года два.
— Резвая?
— Наверное.
— А масти какой?
— Так, черная.
— Ну, мне такая не по карману. Денег совсем мало осталось. Придется к купцам в повозку проситься…
На следующее утро Ловкач, выйдя во двор, долго сидел и грелся на теплом утреннем солнышке, подмечая за тем, что делают слуги. Вот вывели из конюшни лошадь, запрягли в телегу, и пожилой мужчина куда — то поехал. Но лошадь совсем не та, каурая. Спустя час подъехал другой мужчина с кувшинами в телеге. Ага, вина привез. Разгрузили, а лошадь распрягли. Значит, это вторая из трех местных лошадей. Но снова не та, сивая. А где же вороная?
Ловкач, встав с бревна, и потягиваясь, шагнул в сторону прибывших. Возница уже собрался отвести лошадь в конюшню, вот Ловкач лениво и двинулся за ним. Заглянул. Пусто, кроме только что заведенной лошади, никого. Вороная лошадь, как сказала девка, была хозяйской, но хозяин с самого утра торчал внутри своей гостиницы, да пару раз выглядывал наружу, делая замечания своим слугам.
— Смотрю, лошадки у вас какие — то неказистые. Что, на хорошую денег нет?
— Деньгами хозяин занимается, у него и спрашивай, — неохотно ответил возница.
— А лошадками ты?
— Не только я.
— Что ж такие лошадки у вас неказистые? — снова спросил Ловкач.
— Да какие есть. Ты, мил человек, лучше хозяина нашего поспрашивай, мы люди маленькие, что прикажут, то делаем.
Незадача вышла, нарвался на неразговорчивого. Ловкач вернулся на свое место, дожидаясь подходящего случая, чтобы продолжить расследование. Может, и та вороная появится. Солнце уже стояло высоко, стало припекать. Так и не дождавшись возможности продолжить расспросы, Ловкач вернулся в обеденный зал. Сев за стол, стал дожидаться местную подавальщицу, но вместо нее перед ним выросла фигура хозяина заведения. А за его спиной толпилось несколько слуг с кухонными инструментами в руках.
— Вот что, парень. Шел бы ты отсюда. Мне ворья здесь не нужно.
— Какого ворья?
— На лошадок моих запал? Ночью расспрашивал, сегодня утром толкался у конюшни. Проваливай отсюда, да побыстрей. А нет, так стражу вызовем.
Надо же! И девица, и возница, оба таки выдали его, рассказав все хозяину. Ну, здесь и слуги!
— Ладно, хозяин, раз гонишь, пойду в другое место. Может, там приживусь.
И Ловкач со вздохом покинул постоялый двор. Через час он уже сидел в трактире при другом постоялом дворе. Заведение, в отличие от первого, располагалось на той же дороге, но на пару верст дальше от городских ворот и как следствие этого пользовалось меньшей популярностью. Пытаясь выжить в столь трудной конкуренции хозяину двора приходилось идти на дополнительные траты: и вино получше закупать и похлебка была понаваристее. Чем не преминул воспользоваться Ловкач, похвалив трактирную кухню.