Путь Сашки. Книга шестая
Шрифт:
— Нет, но…
— Я покупаю эту девку!
— И… за сколько?
— Золотой.
— Десять золотых.
— Что?! Это цена барона. Бери золотой и будь рад, что я ее выбрал.
— Пять золотых.
— По цене баронета?
— Три.
— Рыцаря? Ха — ха — ха! Девка — рыцарь!
— Два…
— Лазерс! Мы отсюда уезжаем! Немедленно!
— Хорошо, пусть будет один золотой.
— Лазерс, он меня рассердил. Заплати ему десять, нет, восемь серебрянок и забери девку.
— Хорошо, пусть восемь серебрянок.
— Лазерс, вот видишь, как нужно
Если бы не его угроза незамедлительного отъезда, он ни за что не отдал бы свою племянницу Бару этому молодому хлыщу. Но как иначе оставить его на ночь? С такими деньгами!
Когда через час на постоялый двор стали въезжать купеческие повозки, хозяин, делая кислое лицо, всем сообщал, что весь второй этаж гостиницы, к его великому сожалению, занят. Он может только предложить комнаты в пристройке. Но там же всегда размещают слуг? Купцы морщились и… соглашались.
Когда полностью стемнело, хозяин постоялого двора в сопровождении двух крепких слуг поднялся на второй этаж и, подойдя к двери комнаты, где остановились двое приезжих, громко постучался. Через несколько мгновений открылась дверь, в свете маленького факела, который держал в руках хозяин, можно было рассмотреть зареванную физиономию его племянницы.
— Дядя! — только смогла та вымолвить.
— Иди к себе! — приказал тот.
Зайдя в комнату, хозяин огляделся. Оба постояльца лежали на кроватях полностью обнаженными. Кивнув на них слугам, которые, достав приготовленные веревки, стали связывать молодых людей, сам хозяин нашел то, что его больше всех интересовало. Кожаную сумку! Раскрыл ее, сунул внутрь руку, довольно хмыкнул и, подхватив ее, направился к выходу из комнаты. За ним следом слуги несли связанных сонных постояльцев.
— Не забудьте там все прибрать. И промойте кувшин и кружки!
Пятьсот двадцать три золотых монеты! Пара коней, которые, если спросят люди из пришедшего каравана, он купил. И двое крепких рабов, которых нужно незаметно отправить в ближайший городок и там продать. Хотя нет, лучше отвезти в портовый город, это всего двадцать верст, там цены на такой товар выше.
Остается решить дело с племянницей. Вот здесь получилось плохо. Девственность потеряла, теперь трудно будет выгодно отдать в жены. На этом он потеряет ползолотого. Как жалко денег! Впрочем, он компенсирует их одеждой приезжих. На много не потянет, но вот сапоги у парней откуда — то дорогие, он это сразу заприметил. Такие сапоги только аристократам носить.
На рассвете из ворот двора выехала крытая подвода, в которой кроме возницы ехал и помощник хозяина. Что было внутри подводы, никто увидеть ничего не смог. Впрочем, в такое раннее время бодрствовало только несколько надсмотрщиков, охранявших загон с новыми хаммийскими рабами, прибывшими с севера.
Во второй половине того же дня в один из сараев, принадлежащих Ратзану, уважаемому торговцу живым товаром, сгрузили двух новых пленников, все еще не очнувшихся от сонного зелья, подсыпанного им в кувшин с вином на постоялом дворе. На следующее утро
— Ах ты, дерьмо! Велю дать плетей, — сонный голос был явно недоволен своим пробуждением. — Ты кто? Пошел вон, жирная скотина!
Раздался свист плети и последовавший за этим визг человека.
— А ну выходите, ублюдки!
— Где это мы?
Вслед за этим наивным вопросом из дверей сарая один за другим вылетели, упав на землю перед уважаемым Ратзаном оба парня. Следом вышел надсмотрщик, вышвырнувший парней во двор.
Парни ошарашенно озирались, ничего не понимая.
Уважаемый Ратзан выставил вперед ногу, а надсмотрщик, стоявший рядом с ним, сказал младшему парню:
— Целуй ногу хозяину.
— Что?! Да я тебя плетьми…
Стоявший за спиной парней надсмотрщик щелкнул кнутом, и парень заорал, повалившись на землю. Когда он немного прокричался, знакомство с хозяином продолжилось.
— Целуй!
Новый свист, новый визг и молодой парень, извиваясь от боли, пополз в сторону уважаемого работорговца, начав исступлённо целовать и даже лизать тому ногу, одетую в легкую сандалию.
— Теперь ты.
Лазерсу не стоило повторять дважды. Урок, только что преподнесенный Ласкарию, он моментально усвоил.
— Ну, вот то — то. Запомните: теперь вы рабы, ничтожества, удел которых лизать хозяину ноги.
Уважаемый Ратзан не знал, что он почти слово в слово повторил любимые слова Лазерса, которые тот частенько под смех своего милорда с удовольствием произносил, говоря о графе Ксандре. Да и сам Ласкарий их тоже повторял вслед за своим фаворитом.
— Ты, — Ратзан ткнул пальцем в сторону Ласкария. — Ты кто был?
Ласкарий, испуганно дернувшийся, когда палец хозяина двинулся в его сторону, нервно сглотнул.
— Я — король Лоэрна.
Раздался свист плети, а затем голос надсмотрщика.
— Когда раб обращается к хозяину, он должен добавлять слово «господин».
— Ты был кто? — снова повторил Ратзан.
— К — король Л — лоэрна, господин.
Новый удар плетью и новый вопль.
— Негодяй, издеваться вздумал. А ты кто? — задал вопрос хозяин Лазерсу.
— Барон, ваша милость.
Теперь настала очередь орать Лазерсу.
— Запорю. Обоих!
— Нет, нет, не надо, ваша светлость. Я не барон, я… простой слуга.
— А этот?
— Он тоже, мой господин!
— Сигал, — обратился Ратзан к надсмотрщику, — вот этому, который барон, дай одну порцию, а королю… королю всегда больше, а то ведь он обидится. Дай две. Только не перебарщивай, товар не попорть…
Лазерс отходил от плетей седмицу, Ласкарий — две. Поэтому Лазерс был выставлен на торги раньше, чем его граф. Барону явно не повезло, в тот день за новым товаром прибыл помощник владельца шахты. Он приезжал частенько — там рабы долго не выдерживали, скоротечно умирая друг за другом. Он и купил молодого раба, а вместе с ним еще дюжину других смертников.