Путь сердца
Шрифт:
– Так что же с ним случилось? – наконец уточнила Джейн.
– Убит. Застрелен среди ночи в собственной постели. Пуля попала прямо в сердце.
– Как я рада, – едва слышно прошептала Эмили.
– Известно, кто это сделал?
– Нет. Но ходят слухи, что негодяй в конце концов нарвался на серьезную семью и на решительного человека.
Говоря это, Филипп так посмотрел в глаза Джейн, что уже те оставалось сомнений относительно силы его гнева.
– Так что больше он никому не причинит зла.
Джейн не
– Это лучшая новость, которую мне довелось услышать за долгое-долгое время, – призналась Джейн, а потом, удостоверившись, что Эмили по-прежнему смотрит в тарелку, добавила беззвучно, одними губами: – Спасибо.
Филипп молча кивнул в ответ.
Эмили, наконец, пошевелилась и, не поднимая глаз, тихо произнесла:
– Джейн, я почему-то очень устала и совсем не голодна. Можно мне сегодня не ужинать?
– Конечно, милая. Почему бы тебе не лечь пораньше?
– А ты скоро придешь?
– Очень скоро. Вот только немного наведу в кухне порядок и сразу поднимусь к тебе.
Эмили кивнула и встала. Хотя она и старалась казаться спокойной, дрожь выдавала отчаянное волнение.
– Пожелай папе спокойной ночи, – напомнила Джейн.
– Спокойной ночи, – выдавила из себя Эмили, не глядя на отца.
Джейн и Филипп сидели молча и вслушивались в удаляющиеся шаги девочки: вот она прошла через гостиную и начала подниматься по лестнице. В тихом маленьком доме гулко отдавался каждый шорох, так что они смогли уловить даже тот момент, когда Эмили вошла в спальню и начала готовиться ко сну. Лишь тогда супруги позволили себе заговорить.
– Она очень изменилась, – нарушил молчание Филипп. Джейн пожала плечами.
– Повзрослела.
Она встала и начала разбирать посуду. Тарелки постепенно перекочевали на кухонный стол, где уже ждала горячая вода.
– Давай помогу.
– Нет, спасибо. Работы всего на несколько минут.
Джейн постоянно ощущала на себе прямой, пронизывающий взгляд мужа. Его глаза неотступно следовали за каждым ее движением. Напряжение неуклонно росло – казалось, снять его можно только криком. Наконец она вымыла последнюю тарелку и поставила аккуратную стопку на полку.
Леди Уэссингтон повернулась лицом к супругу, она казалась совершенно спокойной. Даже взгляд не отражал невыносимой бури чувств, которая бушевала в душе. Голос зазвучал спокойно, ровно, дружелюбно:
– Если хочешь вымыться, в тазу горячая вода. Я пока погашу огонь в плите и задую
– А где наша комната?
Подобной бесцеремонности Джейн не ожидала. Придумал тоже!
– Твоя комната в самом конце коридора, налево.
– А где спишь ты?
– Вместе с Эмили, по коридору направо.
– Но только не сегодня. Сегодня ляжешь со мной.
Иллюзия спокойствия, которую так старательно поддерживала Джейн, мгновенно разлетелась на мелкие кусочки. Если этот человек считает, что может вот так внезапно ворваться в ее жизнь и преспокойно, словно ничего не случилось, продолжить супружеские отношения, то он глубоко заблуждается.
– Я лягу вместе с Эмили, как всегда, – почти выкрикнула она. – Девочка до сих пор боится темноты и не может оставаться в комнате одна.
– Прости, Джейн, но, к сожалению, тебе не удастся меня переубедить.
– Как ты смеешь, негодяй! – не выдержав, взорвалась Джейн. – Как только у тебя хватает наглости явиться сюда и начать… начать…
В этот самый момент младенец, услышав или просто почувствовав крик матери, решил пнуть пяточкой посильнее. Сейчас пинок пришелся точно в ребро. Джейн даже застонала и согнулась.
Филипп мгновенно оказался рядом.
– Что случилось? Ребенок? Джейн прижала руку к животу.
– Нет… то есть да, – пробормотала она. – Толкается.
Граф взял жену за руку и осторожно усадил на стул.
– Успокойся, пожалуйста. Отдышись. – Джейн последовала совету.
– Вот так-то лучше. – Казалось, Уэссингтон уговаривает не столько ее, сколько себя самого. Он осторожно положил ладонь на живот и тут же был награжден еще одним отличным пинком. От неожиданности граф даже вздрогнул, глаза округлились. – Это он так толкается?
– Конечно.
Прикосновение казалось нежным, знакомым и долгожданным, а потому разум Джейн из последних сил сопротивлялся близости. Но Филипп выглядел настолько пораженным и счастливым, что трудно было отказать ему в возможности ощутить жизнь и движение собственного ребенка. Поэтому она взяла мужа за запястье и немного подвинула руку:
– И здесь тоже.
– Ой, это же нога! Крошечная ножка!
– Мне кажется, малышке уже надоело сидеть в темноте и тесноте. Готовится явиться на белый свет.
Словно подтверждая слова матери, ребенок снова толкнул, и Филипп светло улыбнулся.
– Судя по всему, характер заметен уже сейчас, как ты думаешь?
Они долго сидели в глубокой напряженной тишине, пока Филипп упоенно следил за разбушевавшимся младенцем. Наконец ребенок успокоился, и граф посмотрел жене в глаза, мечтая прочесть в них собственное будущее и будущее семьи.
– Мне так тебя не хватало, – прошептал он и, не в силах противостоять искушению, склонился, желая сократить и без того небольшое расстояние.