Путь Скорби
Шрифт:
— Да, кстати, — вспомнил я и жестом руки позвал Бартоло, который с облегчением и радостью вырвался от окружавших его девушек.
— Синьор Иньиго? — обратился он ко мне на итальянском.
— Принеси подарки, что я подготовил для дедушки и матери, — попросил я его.
— Сию минуту, синьор, — кивнул он и бросился бегом выполнять просьбу.
— Что ты ему сказал? — поинтересовался маркиз.
— Подарки, — кратко ответил я, — сейчас сами всё увидите.
Бартоло и правда вернулся очень быстро, принеся два свёртка, один большой, второй
— Прошу передать это синьоре Брианде, но после моего отъезда, — попросил я его, протягивая ему коробочку.
Маркиз открыл её и глаза его расширились.
— Это же целое состояние Иньиго, — он перевёл взгляд на меня, — почему не хочешь подарить сам? Уверен твоей матушке понравится это ожерелье.
— Не хотелось бы покупать её отношение ко мне, к тому же я увидел, что оно не поменялось за эти годы, — спокойно ответил я, — так что пусть всё остаётся, как есть.
— Хорошо, ты в своём праве, — вздохнул он и бросив последний взгляд на сверкающие камни, закрыл шкатулку.
— Этот же подарок, — я показал Бартоло вручить второй свёрток дедушке, поскольку сам не смог бы его даже поднять, — единственному человеку, которого я на текущий момент считаю своей единственной семьей.
— То есть мне? — без ложной скромности сказал он и я кивнул, показав ему развернуть ткань.
Когда он снял последний слой то в его руках оказался меч в ножнах. Причём не вычурный, украшенный камнями, а немецкий, из лучшей стали и заказанный у лучшего мастера, что мне посоветовали.
— Это лучшее, что я нашёл для своего дорогого дедушки, — прокомментировал я, когда он в полном восхищении вытащил лезвие из ножен и залюбовался его голубым отливом. Он долго рассматривал сталь, из которой был изготовлен клинок, даже помахал им и остался доволен.
— Хотя годы, когда я сам выходил на поле боя, остались позади, но любовь к хорошему оружию никуда не делась, — с улыбкой он вернул клинок в ножны, — спасибо Иньиго, порадовал старика.
— Я рад, что смог найти этот меч, — кивнул я, — есть ещё подарок отцу и дяде, но видимо если я еду в Сеговию, то сам передам их им.
Маркиз задумался, но затем ошарашил меня.
— Я еду с тобой. У меня тоже есть дела при дворе, к тому же определённо есть люди, которые давно высказывали мне заинтересованность знакомством с тобой.
— Но вы уверены дедушка? — удивился я, — не стоит это делать только в благодарность мне за подарок.
— Нет Иньиго, поверь, я бы этого не сделал, если бы не несколько знакомств, которые тебе определённо пригодятся в Арагоне, — покачал он головой, — есть семьи, которые занимаются морскими перевозками и твоя борьба с пиратами явно их заинтересует, поскольку они не раз жаловались мне об этом.
— Тогда без проблем, я буду рад поговорить с вами, ведь в дороге нам только это и предстоит делать, — улыбнулся я, — к тому же если представилась такая возможность, я хочу, чтобы вы рассказали мне весь текущий расклад в Кастилии. Кто с кем дружит, кто против кого воюет, кто наши
Маркиз согласно кивнул.
— Это тоже является одной из причин моего желания сопровождать тебя. Видя теперь, что ты настроен крайне серьёзно, я лучше сам объясню тебе всё, поскольку времени в дороге у нас будет для этого предостаточно.
— И последнее, — я достал из кошелька тирский шекель, — у нас в сокровищнице есть такие?
— Может и есть, кто знает, — удивился он, — зачем они тебе?
— Я тогда оставлю здесь Альваро, чтобы он поискал, — решил я, — вы разрешите?
Маркиз кивнул и заметил.
— Ты не назвал причину.
— Она есть дедушка, — мирно заметил я, даже не потрудившись дать ответ.
— Но ты её не скажешь, — понял он, затем задумчиво сказал, — я кстати кажется видел такую, у архиепископа Толедо — Альфонсо Каррильо де Акунья, она запомнилось мне тем, что он всегда носит её на шее, рядом с крестом, что всех удивляет, ведь он никогда не был замечен в любви к старине, скорее уж алхимии.
Неизвестно почему, но холодок пробежал по моей спине.
— Епископ носит монету на шее и никогда с ней не расстаётся? — осторожно поинтересовался я.
— Да, поэтому-то я и запомнил её, — кивнул маркиз, — но что более удивительно, мне рассказали сплетники, что когда епископ ложится спать, он снимает крестик с шеи, а вот монету нет.
Колокола важности прозвучавших слов пробили у меня в голове.
— Познакомите меня с этим человеком ваше сиятельство? — вежливо попросил я дедушку.
— Он наш враг Иньиго, поскольку является дядей Хуана Пачеко, — покачал головой дон Иньиго, — ты уверен?
— Знакомство со своим врагом лично, всегда полезно, — кивнул я.
— Не обещаю, но подумаю, — нехотя ответил он, — думаю тогда пора идти распорядишься о нашем отъезде, мне ещё нужно будет привести дела в порядок, так что наверно нужно отложить отъезд ещё на пару дней. Ты не против?
— Вы едете со мной ваше сиятельство, как я могу быть против! — улыбнулся я, — только сразу предупреждаю, со мной у вас быстро отнимется язык и пересохнет горло, так что прикажите положить в багаж много вина.
— Определённо начинаю жалеть, что согласился, — улыбнулся он и повернувшись пошёл к себе в кабинет, по пути окликая родственников, которые были ему нужны.
Буквально за час Гвадалахарский дворец стал похож на разворошённый улей, где все бегали, суетились и что-то таскали. Новость о том, что дон Иньиго уезжает в столицу, которую сейчас выбрал для себя король, разлетелась мгновенно. Мне самому оставалось дать лишь пару приказов, чтобы Альваро занялся поиском монет в семейной сокровищнице и нагнал нас позже в дороге, а Бернарду подготовить солдат к выходу, закупив нужное количество провизии. Впрочем это он знал лучше меня, так что я просто сказал ему быть готовым к скорому путешествию в Сеговию.