Путь Стратега 6. РеалРТС

Корнелий Луций

Я уже видел как у него на лбу выступил пот. Нелегко быть тамадой на мероприятии с такой разношерстной публикой.

— Что значит «прокатит»?

— Наколет, кинет, облапошит, — пояснил Цоу-Лан. — Пообещает мне за победу всякого, а как я потом с него стребую?

Мага этот вопрос окончательно сбил с толку. Видимо Азард и ко не снабдили его шпаргалками на эту тему. Выручил магистра один из ти-шадайцев, который громко объявил:

— Желает высказаться великий господин Ло-Баян, пяоци да цзянцзюнь, один из четырёх цзайсянов.

Ясно откуда у Гробницы страсть к супер-длинным должностям. Такая особенность

ти-шадайской культуры.

— Пяоци это военный чиновник, — шепнул мне Стилион, — А цзайсяны — избранные советники их Императора.

Слово взял пожилой мужчина, явно перешагнувший пятый десяток. Стратегом пяоци не был, но похоже именно он возглавлял ти-шадайскую делегацию.

— Предлагаю молодому человеку из Хэ-Чжи подумать о найме на нашу службу, потому как мы готовы обеспечить его всем необходимым поэтапно и с должными гарантиями, — заявил чиновник. — Также я хочу воспользоваться случаем и поблагодарить основателя Багрового Круга, первого чародея Великого Пламени, архимагистра Витенагемота…– нужно обязательно перечислить все регалии. — Азарда Рег Нумериона и его достойных соратников за те мирные инициативы, что были предприняты сегодня. Война, безусловно, вредоносна. Гнев проходит, но погубленное царство не восстанет из пепла. Наступили тяжелые времена, когда многие бедствия как гнилая зараза по полю расползаются по миру. Не сочтите мои слова за обвинения, но все мы хорошо знаем, где сокрыто сердце этого дракона. Война между империями Рег и Шадд положила начало нынешней смуте. Посему мне поручено задать вам вопрос по поводу дальнейших перспектив этого конфликта.

Доколе? Вы когда там угомонитесь? Ясно. Похоже, что шаддинско-имперские разборки успели подзадолбать даже очень далекие от нас государства.

«Если никто не против, отвечу я». — раздался у меня в голове командный голос.

Судя по тому, что Ксерион поднялся с места и чуток подрубил подсветку, речь принадлежала именно ему.

«Понимаю, что интересы многих государств были задеты, однако справедливость иногда требует жертв. Впрочем, все самое главное уже позади. Я говорил это, но скажу снова: мы не пытаемся уничтожить империю Рега. Наша цель лишь вернуть то, что по праву должно цвести в лучах Бессмертного Солнца. Наша цель справедлива».

Он говорил спокойно, уверенно, словами человека, который собирается утвердить некую истину вопреки желанию многих вокруг.

«Сейчас война с Регом практически зашла в тупик. Речь идет о взятии отдельных крепостей и городов. Зачастую, не имея возможности завоевать, наши враги уже стараются просто уничтожить какую-либо твердыню. Лишь бы она не досталась нам».

А вот это, наверное, про меня и Сейд-Нирам.

«Сражения ещё будут. Возможно, мы даже не раз поднимем ставки в попытках обыграть друг друга. Однако война начинает затухать. Ржавый наконечник стрелы владычества Рега вынут моей рукой из раны на теле моего народа. Какое-то время лихорадка будет продолжаться. И лишь от нашей доброй воли зависит то, как быстро болезнь отступит. Я бы мог предложить полное возвращение наших земель с последующим заключением мира. Однако сейчас Рег на это не пойдёт. Пока он лишь усугубляет болезнь, например, поддерживая самозванцев и богохульников. Я говорю о Покорде бар Сауре. За этим псом нет ни правды, ни фарна, ни любви народа. Все что следовало я сказал. Теперь было бы интересно послушать мнение так называемых триумвиров. Раньше не слышал о таком титуле, но жители Рега всегда славились… изобретательностью».

И слегка улыбнувшись почтенной публике, Ксерион сел обратно. Блин… Это мне что ли сейчас говорить? А почему бы и нет. Я скажу. Тем более Сандис чего-то молчит. Наверное, хочет после меня. Значит будем жечь первыми.

—

Почему я воюю? Да потому что идет война. — произнес я, также транслируя речь всем через командный голос. — Не мной она начата, не мной выбрана. Однако я, как человек наделённый даром стратега и облеченный доверием сограждан, буду вести эту войну наиболее эффективно. Добиваться победы для Империи. Что же насчёт справедливости? Моя справедливость не пылится среди древних текстов, а выражается через отношение к своим воинам, пленным и гражданским, которые оказалась на пути легионов. Это для меня главная мера справедливости. Остальное же оставляю на откуп государственным мужам и философам. Я все сказал.

По рядам собравшихся прошелся шепоток. Все же я был уже крупной, но при этом не самой понятной фигурой международной политики. Многим было интересно послушать речи такого персонажа.

После меня слово взял Сандис. Он поднялся, оглядел всех присутствующих и начал спокойным голосом, который однако постепенно набирал мощь, будто приближающийся ураган.

— Прекрасная речь. Есть несколько сомнительных моментов, но я уже давно понял, что Михаира Лиардиана лучше судить по делам, а не словам. С этим у него все замечательно. Блестящая победа над пиратской шайкой. Разбойникам Гастоса не помогло даже наличие стратегов. Не поможет оно и разбойникам Ксериона.

А вот это он мощно загнул. В ход пошла антидипломатия. Ну-с, поглядим насколько далеко Сандиса понесет.

— В словах этих разбойников нет справедливости. Они якобы говорят о возрождении древнего царства, но давайте вспомним как оно исчезло. На протяжении сотен лет лидеры, жрецы и воины Шадда передавали его Империи часть за частью. Десятки договоров, — усмехнулся Сандис. — Мы до сих сохранили все это в архивах Сената. Потеряв доступ к магии, Шадд погряз в междоусобной войне. Многие его части были взяты не силой оружия, но по договору. Все эти доказательства Сенат Империи уже предоставлял посланникам цивилизованных держав. Шадд был имперским по закону. И тут появляется кочевник. Бывший наемник, годами продававший свой меч любому кто заплатит достойную цену. Этот человек получает в свои руки колдовство. Он апеллирует к некой своей божественности, но все мы здесь прекрасно знаем что такое магия. Почему бы тогда шаддинцам не назначить своим новым богом Азарда Рег Нумериона? Хотя, кажется, они когда-то пытались так поступить, но великий маг не согласился

Сандис сделал небольшую паузу. Во время речи он с улыбкой прохаживался вдоль трибуны. Хорошо поставленный голос позволял ему говорить выразительно и с минимальным использованием командного.

— Единственное божественное, что есть в мире — разум. Все остальное рано или поздно ему покорится. Поэтому для меня господин Ло-Баян, пяоци да цзянцзюнь, фигура намного более божественная чем Ксерион. Вне зависимости от того сколько ламп и светильников способен затмить последний.

Сандис кивнул в сторону ти-шадайцев и продолжил.

— В словах этих разбойников нет справедливости. Нет в них и правды. Война не затухает. Она как следует ещё не началась. Вы все слышали речи Михаира Лиардиана. Он человек необходимости и приверженец максимально практичного подхода. Однако многие из вас знают непримиримость Антавия Карра. Этот человек готов вести войну с Шаддом годами. Он с радостью передаст ее как наследство своим детям, потому как считает, что вражда закаляет молодежь и отвращает ее от распущенности. Это его слова. Не мои. Ценителям старых нравов советую почитать сборники его публичных речей. Что сказать обо мне относительно «мира» с шаддинскими разбойниками? Для них я намного хуже и Михаира Лиардиана, и Антавия Карра. В отличие от последнего, считаю, что эту войну необходимо обернуть стремительным разгромом. Ни о каких примирениях на условиях разбойников не может быть даже речи. Банда должна быть изгнана со всех земель Шадда и желательно полностью уничтожена.