Путь Сумеречницы
Шрифт:
Лайсве переплела с ним пальцы.
– Обещаю.
– Собирай вещи. Я подготовлю остальное. За нами отправят погоню, поэтому поедем налегке. – Вейас принялся опустошать ящики с вещами, как будто все давно спланировал. – Не беспокойся: отец брал меня на охоту. Я знаю, без чего нам не обойтись. – Он вынул из шкафа один из своих дорожных костюмов и передал сестре, заговорщически подмигнув. – Встречаемся на нашем месте через час.
Братик! Ни перед одной шалостью не пасует.
Лайсве вернулась к себе и распалила камин. Дорожные
Она черкнула короткую записку отцу, объясняя, что он к ее пропаже не причастен, а виной всему вероломство жениха. Девушки иногда сбегали перед свадьбой. Теперь это будет не предательством, а обычной бабьей дурью. Отца не тронут – это главное.
Вышивка с гербом и мамино свадебное полетели в огонь. Пламя с жадностью набросилось на ткань, пожирая остатки прошлой жизни. Осталось последнее: большими ножницами она обрезала косы под самый корень. Пускай тоже горят синим пламенем!
Вей подал ей хорошую идею. Тощая и плоская, с короткими волосами и в мужском костюме сойдет за юношу. Неплохая маскировка на первое время, а там видно будет. Нужно только выбраться.
Взвалив на плечо тюк с вещами, Лайсве выскользнула в коридор и столкнулась с Бежкой. Она же сейчас весь замок на уши поднимет!
Однако служанка прижала палец к губам.
– Как хорошо, что я успела вас застать. Увидела, как мастер Вейас седлает лошадей и поняла, что вы уезжаете. Вот вам еда в дорогу: хлеб, вяленое мясо, пара луковиц, чуть-чуть соли, – она протянула небольшой сверток. – Хоть первое время голодать не будете.
– Зачем?
Бежка обезоруживающе улыбнулась.
– Я тоже когда-то хотела решать свою судьбу, а не развлекать забулдыг в грязной корчме, как моя мать, но добралась только до Ильзара. И каждый день благодарю богов за то, что ваш отец меня принял.
Лайсве удивленно вскинула брови.
– А с Йорденом ты зачем…
– Грош цена тому мужчине, который лезет под юбку первой встречной девки, когда за дверью молодая невеста ждет, – усмехнулась та. – Забудьте о нем, он никогда не будет вас достоин. Поезжайте, будьте счастливы за нас обеих. Это единственное, чего я сейчас желаю.
Лайсве порывисто обняла ее.
– Позаботься об отце.
– А вы приглядывайте за мастером Вейасом. Он такой милый шалопай. – Бежка расплакалась. – Прощайте!
Лайсве кивнула и скрылась в недрах подземного хода.
В березовой роще за рвом уже поджидал брат. Они запрыгнули в седла и помчались навстречу догорающей в рассветных сумерках Северной звезде.
Целый мир лежал у копыт их лошадей.
1526 г. от заселения Мунгарда.
Заречье, Веломовия
Лето вступало в свои права.
Особенно вольготно было здесь, на родине. Ветер пах полевыми цветами.
Казалось, свернешь на едва приметную тропку через заброшенное поле, а там родное село целехонькое ждет. Люди гонят скотину с выпаса, землю пашут, – живые, счастливые. И не хочется сворачивать, видеть поросшее бурьяном пепелище и вспоминать истерзанные тела и копошащихся над ними Лунных Странников. Встряхнешь головой, приложишься к фляге с брагой, чтобы забыться.
Тепло пеленало занемевшее тело. Пару переходов – и дома. Нет, не дома, а в чужом замке, из которого давно пора уходить, даже если податься некуда.
Когда удавалось выкроить время, Микаш скрывался от людей и доставал из-за пазухи письмо и медальон. Взвешивал их на ладони, взглядом то перебирал строчки, то блуждал по портрету. Чужие вещи – свои несбыточные мечты, дороже которых ничего нет.
Может быть, отправиться на запад и попытать счастья в Эскендерии? В погоню за ним вряд ли пустятся – незачем на бешеного волка время тратить. Или остаться прислуживать ради мимолетного взгляда на принцессу? Ответ все не находился, а Микаш плыл по течению и презирал себя за бесхребетность.
Заночевать пришлось вблизи большой речки Плавны, что катила свои воды на запад к океану и отбрасывала повсюду болотистые притоки. Йорден не мог дождаться, когда на горизонте вырисуется зубастая тень отцовского замка, лениво перекидывался шутками с наперсниками, пока вокруг суетились слуги, разбивая лагерь.
Покончив с обязанностями, Микаш ушел на речку. Он вдоволь наплавался, а затем вылез на берег, чтобы обсохнуть под лучами заходящего солнца.
Лепота! Аж зажмуриться захотелось.
Тут волоски на теле встали дыбом – приближалась знакомая ржаво-зеленая аура, грузная и раздутая, как и ее хозяин. На фоне пылающего заката вырисовались темные силуэты всадников. Микаш натянул одежду и помчался обратно. Всадники уже спешивались. Лагерь мигом опустел, будто в преддверии урагана. И только Йорден встречал отца, скинувшего с лысой головы глубокий капюшон.
Пытаясь восстановить дыхание, Микаш замер за спиной лорда Тедеску. От него исходила такая ярость, что так и подмывало прочесть его мысли.
– Какого демона ты там устроил? – заорал он, ткнув пухлым пальцем в сына.
– Да я-то что? Это нас оскорбили! – оправдывался Йорден.
– А кто к служанке под юбку полез в разгар помолвки? Совсем умишко оскудел? Невестушка твоя вместе с братом на север сбежала, а отцу письмо оставила, где все про тебя поведала. Лорд Веломри рвет и мечет. Требует, чтобы ее вернули, а тебя покарали.
Надо же, сбежала. Бесстрашная! Глупая… Ведь на севере даже вдвоем с братом не выживет. А может, глупым на самом деле был Микаш, потому что боялся шагнуть в неизвестность и не возвращаться на опостылевшие исхоженные тракты.