Путь тьмы
Шрифт:
– Долгих лет жизни ваше величество, - поприветствовал император собеседника, который являлся ни кем иным, как Гашиэном Третьим Лиритиэлем, владыкой Радении.
– Вижу, что-то очень обрадовало вас.
Мужчина расхохотался.
– Обрадовало? Верно подметил, Шахрион! Вот скажи нам, как ты это делаешь?
– Делаю?
– сделал удивленное лицо властелин.
– Да ладно, хватит скромничать. Видел бы ты последнее собрание Лиги! Прегишты едва не вцепились в глотки коротышкам, в чем они их только не обвиняли! Еще чуть-чуть, и стали бы
– Венценосец задрал подбородок и разразился басистым хохотом. Кажется, он был немного пьян.
"Ничуть не изменился за прошедшие годы, такой же сильный, самоуверенный и бессердечный", - отстраненно отметил император.
– "Каждый раз как в прошлое смотрю. Только я уже не двенадцатилетний сопляк".
– Чуть-чуть не считается, венценосец. Не вцепились же.
– А теперь мы соврем. Нагло и в глаза. Посмотрим, что на ответит эта пивная бочка.
– А вот тут ты ошибаешься, властелин, - пивная бочка и глазом не повела, завалив проверку.
– Позавчера благороднейшие Принтиш и Гарнек взяли Тир-Нитин, знаешь такой городок?
Император знал.
Золото и серебро в нужных карманах, помноженные на горячее желание проучить проклятых недомерков и, что особенно важно, добраться до их сокровищниц, способны творить чудеса. Найти достаточное количество горячих и безмозглых дворян было нетрудно, благороднейшие с радостью ухватились за возможность подзаработать. Дальше оставалось только направить их к нужной цели.
Тир-Нитин являлся одной из сильнейших крепостей дварфов на поверхности - два ряда стен, шириной по три человеческих роста каждая, большие башни, огромное количество хитроумных метательных машин, сильный гарнизон. К несчастью для себя, подгорные жители не ожидали внезапного нападения. И, о ужас, измены. Поэтому внешние ворота были открыты, а внутренние распахнули предатели из людского квартала.
Злодеяние свершилось еще до полудня, к вечеру же богатый город был разграблен и занят дружинами благороднейших, а все его выжившие обитатели оказались закованы в железо.
После такого говорить о каком-либо примирении было бесполезно и прегиштанский венценосец, узнавший о случившемся, стал лихорадочно созывать знамена. Он не был дураком и понимал, что коротышки попытаются утопить позор в крови негодяев, и что если не присоединиться к веселью, то подданные, справившись своими силами, оставят своего законного властителя без трофеев.
Больше всего же Шахриону нравилось то, что подозрение в причасности к авантюре пало на Радению. Ведь кому еще была выгодна кровавая свара на юге, как не венценосцу Гашиэну?
– Город знаю, но новости до меня еще не дошли. Как они умудрились взять его так быстро?
– Как всегда - изменники.
– Да, предатели - это настоящий бич крепостей, - кивнул император.
– Дварфам стоило проявить осторожность, они чересчур доверчивы.
– Эти коротышки такие, - согласился венценосец.
– Они легковерны, благороднейшие безрассудны, а в результате старый Тист, случись тому
– Делаю все, что могу. В пределах своих скромных сил, конечно же.
– Я смотрю, не такие уж они у тебя и скромные. Подкуп стоит немало денег, оружие дварфов - еще больше.
– Вашими стараниями, венценосец.
– Только ли моими?
– хитро прищурился Гашиэн. Он не первый год снабжал императора золотом, думая, что подкармливает верного союзника, а тот охотно брал деньги и пускал их в дело.
– К чему эти подозрения, венценосец, разве мы не друзья?
– невинным тоном осведомился Черный Властелин.
– Друзья, - снова засмеялся радениец.
– И ты, друг, пока неплохо справляешься.
– Я намереваюсь продолжать действовать в том же духе и впредь. Помните договор?
– Да, ты говорил, что оттянешь сорок тысяч и полсотни магов.
– Я всегда держу свое слово, - четко ответил Шахрион.
– И никогда не забываю о данных обещаниях. Скоро генерал запросит подкрепления. Будет ли мой друг готов к этому моменту вступить в войну?
Улыбка сошла с лица Гашиэна, и оно приняло устрашающий вид.
– Не волнуйся, император. Эти южные твари уже могут начинать молиться.
Шахрион и не рассчитывал услышать иного ответа - собрат по трону ненавидел своих южных соседей всеми фибрами души, долгие годы мечтая расквитаться с грозными исиринатийцами за два поражения, и планомерно готовя для этого почву. Свой шанс Гашиэн не упустит, как и он сам, впрочем.
– Триверия?
– Тоже ввяжется, можешь не сомневаться. Пока я огуливаю их королеву, эти пожиратели лягушек выполнят любой мой приказ.
Император не позволил лицу принять недовольное выражение - его коробило обращение Гашиэна к своей жене, некогда принцессе, а со смертью старшего брата, оказавшегося бездетным, и королевы Триверии.
Надо заметить, ходили слухи, что венценосец триверийский отправился к Брату, в которого верил, не без посторонней помощи, но, к сожалению, императору так и не удалось найти ничего конкретного, что не мешало ему подозревать своего временного союзника. Впрочем, к скоропостижной смерти венценосца могли приложить руку и совсем другие силы, куда более поднаторевшие в тайных играх, нежели раденийцы.
– И сколько же доблестный союз двух стран сумеет вывести в поле людей?
– Двести тысяч наберем и сделаем это быстро. Мои вассалы неплохо натасканы.
О да, венценосец выдрессировал своих людей просто великолепно - едва возложив на голову венец, он заставил захлебнуться кровью древние и могучие семьи, способные перегородить Лиритиэлю дорогу к господству. Все эти годы венценосец усиливал свою власть, расширял вотчину и добивался покорности, лишь во имя одной цели - реванша. Амбиции Гашиэна Третьего ограничивались только его самомнением, а последнее, как Шахрион знал наверняка, было способно затмить солнце. Северный венценосец давно спал и видел себя в роли нового императора.