Путь в Эдем
Шрифт:
– Ах ты, нахальная малявка!
– Малявка? Такого зверя не знаю. Но это все же лучше, чем кислоротый рева-осел. Вот ты кто! И мне очень жаль, что приходится не спать и сидеть тут с тобой! Ma следовало бы оставить тебя одного. Она так не сделала, потому что всегда жалеет бессловесных животных. – Голос Эй дрожал от ярости.
– Господи, избави меня от упрямых всезнаек, – пробормотал Эли, качая головой.
Эй молчала, глядя в потолок, и думала, что скорее Миссури потечет в обратную сторону, чем она возьмет себе в мужья этого
Глава 11
Лайт проснулся внезапно и окончательно. Еще не зная, что его разбудило, но уже чувствуя опасность, он машинально схватил нож и приготовился к нападению.
В небе меркла алмазная россыпь звезд. На востоке полоса жемчужного серого света возвещала о наступлении утра. Над головой пролетала стая гусей: их протяжный клич был единственным звуком в этот ранний час.
Меж деревьев шевельнулась какая-то тень. Лайт ждал. Из темноты возникла фигура мужчины. Одет он был по-индейски. Индеец застыл, скрестив руки на груди.
– У тебя чуткий слух, Острый Нож. Я наступил всего на одну веточку.
– Этого было достаточно, – ответил Лайт на языке осейджей.
Индеец кивнул.
– Говорили, у Острого Ножа глаз ястреба, нос хорька, а слух такой чуткий, что он слышит, как у него над головой пролетает облако.
– Кто зовет меня Острым Ножом?
– Пятнистый Койот, родственник жены Мака.
– Откуда ты знаешь мое имя? Индеец пожал плечами:
– Все знают Острого Ножа, сына Гибкой Ивы, родственника целительницы Новатхи. До нас дошли вести, что Острый Нож ведет Певчую Птицу в землю своих предков.
– И ты пришел посреди ночи, чтобы сказать мне об этом?
– Утро уже совсем близко. Я пришел сказать тебе, что Безволосый уплыл на каноэ вниз по реке.
– Хорошо, что он ушел. Если его захватят делавары, они смогут неплохо поразвлечься.
– Он взял бочонок пороха.
– Для делаваров?
– Не знаю. В одном дне пути ниже по реке стоит корабль.
– Корабль? Кто сюда плывет?
– Не друг.
– Макмиллан знает?
– Мак знает. Сказал разбудить человека, которого осейджи зовут Острым Ножом. Сказал, Безволосый может вернуться за женщиной Острого Ножа. Сказал привести Певчую Птицу в крепкий дом. Толстые стены.
– Кто-нибудь следит за Безволосым?
– Зед будет следить.
– Зед? Это хорошо?
– Очень хорошо.
Не сказав больше ни слова, индеец отступил в тень и исчез.
Тайна Макмиллана оказалась не такой уж и тайной: существует некий Зед, который за всеми следит, но которого трудно заметить.
Лайт взглянул на Мэгги. Они почти всю ночь занимались любовью. Казалось, ему никогда не утолить желание – и ей тоже. Сначала их соединение было быстрым и восторженным полетом к всепоглощающему экстазу. Потом они лежали рядом, и ее интимный пушок дразнил его напрягшуюся плоть, пока он не застонал и, жадно подавшись вперед,
Он снова и снова возвращался к реальности из пучины наслаждения и отодвигался от нее – только для того, чтобы она снова влекла его к себе своим прерывистым, почти рыдающим дыханием. Ее руки жадно ласкали его, неуклонно приближая к обжигающему, мучительно-сладкому взрыву. Страстность этого крошечного лесного эльфа просто поражала его.
– Мой муж! Мой милый муж! Мой Лайт! Жизнь моя!
Она повторяла эти слова снова и снова.
В эту ночь Лайт понял, что таинственная, необъяснимая привязанность, соединившая их, оказалась сильнее, чем неуверенность, которая в последнее время не давала ему покоя. Она поднимались к вершинам восторга, и обиды, тревоги и страх потерять ее исчезли без следа.
А сейчас, на рассвете, его любимая сладко спала. Ночью, когда они лежали под звездами, легко было поверить, что, кроме них, на земле нет больше людей. Но приближалось утро – и пора было возвращаться к реальности.
Лайту очень не хотелось будить Мэгги. Он опустился на колени и поправил одеяло. Он уже оделся, а его любимая лежала в их постели обнаженная. Лайту захотелось скинуть с себя все, нырнуть в теплое гнездышко и прижаться к жене. Но он крепко держал себя в руках.
– Что сказал тот индеец, Лайт?
– Ch'erie, ты притворялась, что спишь? Как нехорошо! – Лайт покачал головой.
– Я проснулась, когда ты от меня ушел, – промурлыкала фея.
– Ты очень устала? Мы резвились почти всю ночь.
– Ты меня любишь, Лайт?
– Разве ты этого не чувствуешь, моя милая кошечка?
– Мне нравится слушать, как ты это говоришь.
– Я тебя люблю. Ты – моя жизнь, моя душа.
– Это красиво, Лайт. – Она погладила его голую грудь. – У тебя мурашки. Иди ко мне. Я тебя согрею.
Лайт не устоял перед соблазном. Крюгер сейчас далеко, а подготовиться к встрече разбойников или кто-там-плывет-по-реке они успеют. Он лег рядом с Мэгги и притянул ее к себе на грудь. Она вздохнула, приникла к нему и стала ждать, чтобы он рассказал ей про визит индейца.
– Крюгер взял каноэ и уплыл вниз по реке.
– Хорошо, что он уплыл.
– Макмиллан сказал, что тебе надо вернуться к ним в дом.
– Я остаюсь с тобой, Лайт.
– Макмиллан считает, что немец хочет тебя заполучить и обязательно вернется.
– Я знаю. Я это знала еще в первый день. Он так противно на меня смотрел… – Мэгги передернула плечами. – Если он до меня дотронется, я его прирежу.
– Он никогда тебя не получит, ma petite. Лайт медленно провел губами по щеке жены, а потом прижался к ее губам. Сначала он целовал свою возлюбленную очень нежно. Но потом его поцелуй стал крепче, разжигаемый ее прикосновением к его мужской силе. Кончик его языка стал очень настойчив. Она приоткрыла губы и застонала, наслаждаясь поцелуем.