Путь в космос
Шрифт:
К р е т о в а. Это был всего-навсего тактический маневр, облегчающий атаку.
Г о р е л о в. Атаку? Вы хотите меня атаковать? Известно, что атакуют только противника. А я, как видите, противник уже поверженный. Госпитальная койка.
К р е т о в а. Алексей Павлович, вы меня неправильно поняли. Атака — это в переносном смысле. Эта атака, от которой зависит моя судьба, мое журналистское реноме и в особенности завтрашний номер нашей газеты, которую вы, надеюсь, читаете, которая гремит на весь мир, которая…
Г о р е л о в. Подождите,
К р е т о в а. Правда? Вот и опять сорвалась. Сколько раз мне говорил на летучке главный редактор… Знаете, что он говорил?
Г о р е л о в. Нет, разумеется.
К р е т о в а. Он говорил: «Электрона… это мое имя… ты была бы великой журналисткой, если бы отучилась употреблять слово «который». Ты бы тогда стала писать лучше самой мадам Жорж Санд».
Г о р е л о в. Возможно, он прав, ваш редактор.
К р е т о в а. Да, но он говорил и другое.
Г о р е л о в. Что же, если не секрет?
К р е т о в а. Он говорил: «Когда-то твоя бедная мама, решив шагать в ногу с веком, нарекла тебя Электроной. Она не ошиблась в одном: в тебе действительно заложена электронная энергия. Каждая твоя информация равносильна взрыву атомной бомбы». Мое отчество — Ивановна.
Г о р е л о в. Электрона Ивановна, а вы меня развеселили. Ваше воздействие сильнее всех пилюль, призванных, по мнению врачей, придать мне бодрость.
К р е т о в а. Полагаю, которой вы и не лишались?
Г о р е л о в. Которой я и не лишался.
К р е т о в а. Ну вот видите! И вы тоже заразились слабостью к моему любимому словечку. Скажите, вы читали мои авиационные репортажи — «Схватка в воздухе», «Орел атакует «МИГ», «Сто спасенных жизней»? Они были премированы на журналистском конкурсе. Вот мое редакционное удостоверение.
Г о р е л о в (берет удостоверение, читает). «Предъявитель сего действительно является специальным корреспондентом газеты…»
К р е т о в а. Могу добавить: тридцати двух лет, незамужняя.
Г о р е л о в. Что вы говорите! Люблю…
К р е т о в а. Незамужних?..
Г о р е л о в. Вашу газету. Чертовски люблю. Через ее страницы проходит вся наша жизнь. Но я-то вам зачем? Чтобы написать: «Я видела его усталые глаза, в которых еще не погас блеск той решимости…»
К р е т о в а. «…с которой он побеждал смертельную опасность»? Нет, нет, Алексей Павлович, я вам хочу задать всего один вопрос, не связанный с техникой и секретами. Чисто человеческий. Почему вы не катапультировались? Неужели только состояние стресса?
Г о р е л о в. Стресс, стресс — оставьте эти термины для врачей-психологов.
К р е т о в а. Тогда что же?
Г о р е л о в. Видите ли, уважаемая Электрона Ивановна, была для меня одна весьма важная мысль в ту минуту… (Задумывается.)
К р е т о в а. Какая же?
Г о р е л о в. Вспомнилось, как-то мать говорила: «Жизнь трудная штука,
К р е т о в а. При чем тут чей-то сын, студент, пришедший на свидание? Не очень понятно…
Г о р е л о в. Что ж тут непонятного? Когда отказал движок, я шел над городом, над каким — вы не хуже меня знаете. И что около миллиона людей в нем живет — вам тоже хорошо известно. Если бы я бросил самолет, как вы думаете, будущая Жорж Санд, сколько бы этажей он разрушил… Ну, скажем, в двенадцатиэтажном доме?
К р е т о в а. Ну два, три, может быть, четыре…
Г о р е л о в. А на каждом этаже человек по тридцать. Вот и посудите, что мне в первую очередь надо было сделать?
К р е т о в а. Я тупица! Товарищ Горелов… Алексей Павлович!.. Так ведь это…
Г о р е л о в. Ладно, ладно, дорогая Электрона Ивановна, не будем наполнять прозу жизни излишним пафосом.
К р е т о в а. Скажите, и после всего этого… вы будете летать?
Г о р е л о в. А как же иначе?
Появляется С а н и т а р к а.
С а н и т а р к а. Слышь, дочка, врачи! Улетучивайся, милая…
К р е т о в а. Улетучиваюсь, Арина Семеновна. (Горелову.) Еще одно уточнение. О своих близких вы успели подумать?
Г о р е л о в. Нет.
К р е т о в а. А о своей любимой девушке?
Г о р е л о в. К сожалению, у меня ее нет.
К р е т о в а (Санитарке). У него нет любимой девушки! (Убегает.)
С а н и т а р к а. Нет, нет любимой девушки. (Уходя.) Сегодня никаких посещений…
З а н а в е с
Стартовый командный пункт. В окнах малиновые краски заката. Е р м а к о в за столом.
Г о л о с д е ж у р н о г о п о п о л е т а м. Товарищ полковник, у нас генерал какой-то появился. Ходит, присматривается, с летчиками разговаривает… Просит принять.
Е р м а к о в. Что за робкий такой генерал? Просит принять, говоришь? Немедленно пригласи. Ясно. Значит, проверяющий инспектор появился…
Через некоторое время появляется Р а к и т и н.
Р а к и т и н. Товарищ полковник… Генерал Ракитин без вашего вызова прибыл.