Путь в никуда
Шрифт:
Возле сорванной палатки найден был один из двух,
Вниз ледник тянулся гладкий, аж захватывало дух.
Ушбы грозные вершины нависали позади.
Прямо вверх, на седловину, по стене вели следы.
Мы наболтались вволю, пересказывая друг другу различные жутковатые истории, щекоча нервы. В итоге разошлись по спальникам весьма поздно, когда костер уже догорел, а низины заволокло кисеей сероватого тумана.
А ночью мне опять приснился тот самый тревожный сон.
Шепот: "Ты скоро будеш-ш-шь наш-ш-ш" на грани слышимости, общее ощущение смертельной опасности,
Я проснулся в холодном поту, чутко прислушиваясь к звукам за двойным слоем ткани палатки. Но все было тихо, и неуловимое ощущение опасности отступило, как будто бы происходящие во сне события не имели ничего общего с текущей реальностью. Я встряхнул головой, прогоняя остатки сна. Ну, конечно же, это только дурацкие образы, достойные нелюбимых мною ужастиков, но никак не обычной жизни. Перевернулся на другой бок, через какое-то время провалившись в сон уже без непонятных сновидений.
Утром начался обычный ходовой день. Все-таки удачно нам с погодой на дневке подфартило, поскольку с утра небо заволокло тучами, возможно, будет дождик.
Оделся я потеплее, надев под непромокаемые штаны не тонкую термушку, а флис, и сверху под мембранную куртку дополнительно толстовку поларовую. Если будет жарко — всегда можно снять или расстегнуться, а вот если наоборот — придется полностью распаковываться, чтобы достать одежду. Поэтому, перед тем как затягивать стропами принцесскину гермушку, заставил ее одеться максимально тепло. И мне меньше паковать, и она будет меньше ныть в дороге в случае чего. Это еще хорошо, что не заболела после незапланированного купания.
А самое неприятное в холодные промозглые дни, аналогичные этому, — это постоянно мерзнущие от влажных капель и холодного ветра руки. Считается, что для этих целей помогает неопрен. Но я свое отношение к сей резине уже высказал, и менять его не собираюсь. Я-то привычный, перетерплю, вот девушке придется туго.
Но, как ни странно, Алинка на этот счет подготовилась. Когда она достала тонкие шерстяные перчатки, я сначала недоумевал: "Нафига они ей? Ведь вязаная ткань тут же промокнет и будет еще хуже." Но девочка оказалась затейницей, на первый слой были одеты… хозяйственные резиновые перчатки. Розовые. Мечта проктолога, блин. Но смешно, этого не отнять. Да и действительно задумка позволит уберечь нежную кожу рук от неминуемых в таком климате проблем.
Благодаря моей предусмотрительности, мы не мерзли. А некоторые экипажи чалились, чтобы доодеться. Все-таки ледяной ветер на воде воспринимается совсем по-другому, нежели на суше.
Облака разверзлись незадолго до обеда, причем капитально, с молниями, громами и потоками воды. И переждать было негде, как назло мы проплывали болотистую низину практически лишенную деревьев. Опасно, конечно, оставаться на воде в такую грозу, но выбора особенного не было и было принято
Лило как из ведра, видимость практически нулевая. Еще и потемнело так, что собственных рук не видно, не то, что дороги впереди. Все тонуло в непроглядном трепещущем мареве, водная гладь бурлила и рябила от непрерывного потока водных хлыстов. Попасть на обливняк или подтопленный ствол в такую погоду — что нефиг делать. И прибиться к берегу нельзя, даже чалку (веревку для швартовки) закинуть не за что. А вставать на обманчиво зеленеющий мох — сразу уйти как минимум по пояс в вязкую водянистую жижу, затягивающую вниз не хуже болота. Дрейфующее судно тут же снесет течением, поэтому единственный путь, который оставался промокшим туристам — вперед и только вперед.
Чернеющие в вышине тучи стали еще плотнее. Было темно, как ночью, и только ветвистые всполохи молний разгоняли жутковато-неприглядную темень. А раздающиеся сразу же за вспышками удары грома били по барабанным перепонкам, заставляя бессильно вжимать голову в плечи. Казалось, что сверкало и бухало буквально над нашими головами. Мы работали веслами изо всех сил, пытаясь перебороть течение и добраться до пригодного к высадке пятачка суши. Ведь на открытой воде легкие суденышки были отличной мишенью для электрических стрел.
Впереди начали маячить гротескно изломанные сосны, каким-то чудом прижившиеся в топкой почве. Значит уже близко нормальная земля.
— Поднажми еще, осталось немного, — перекрикивая завывания ветра, уведомил я свою уставшую напарницу.
Она тоже намокла и замерзла, но все равно пыталась грести, борясь с бьющей в лицо разбушевавшейся стихией. Как и мы все.
Неожиданно в глаза ударила ослепительная вспышка. Ярко мерцающее копье ударило в дерево недалеко от нас, тут же яростно вспыхнувшее, взметнувшись к индиговому небу столбом первозданного пламени. Последовавший следом удар заставил девушку прижать руки к ушам.
— Весло, весло держи, — тут же заорал я, видя как средство гребли беспомощно соскальзывает с колен беспечной девчонки.
В последний момент она успела подхватить лопасть, избавив меня от необходимости нырять в кипящую пучину за сплавным снаряжением. И ведь говорил же, предупреждал, что нельзя выпускать из рук.
А виновница моих несчастий, как зачарованная, смотрела на горящее факелом в окружающей водяной мгле дерево. Испаряющаяся небесная влага только бессильно шипела, силясь потушить разгорающийся пожар. Черт, близко-то как. Могло и в нас пульнуть тем же макаром, мы же на водной глади, как на ладони.
Засмотрелся, придурок. Нос ткнулся в препятствие, байда вильнула лагом и тут же опасно накренилась. Волна плеснула за борт, обдав ноги дополнительным душем.
— Табань назад, — закричал я опешившей спутнице, лихорадочно работая веслами и пытаясь хоть немного выправить ситуацию, отклоняясь к противоположному борту.
Алина включилась почти сразу, но все равно эта минутная запинка чуть было не стоила нам киля.
Идиот. Разинул рот, глядючи на красоты природные, и чуть было не прозевал понижение уровня воды.