Путь в никуда
Шрифт:
Она оглядела поле боя и задумчиво прикусила губу.
– Слушай, а разве ты не должен сейчас вырезать сердца и готовить мясо для себя и подопечных?
Я хлопнул себя по лбу.
– А, блин! Забыл.
– Всё потому, что остолоп ты, - над нами материализовался вездесущий Айш-нор, - о чём я говорил уже не раз.
– И я тебя люблю, - вздохнул я и, прислонив копье к дереву, извлек нож. – Ананда, найдется какая-нибудь плотная холщовая сумка? Тут придется попотеть.
Глава 7
Я не ошибся. Разделка
Илэр, кстати, попытался разговорить её, а заодно и выспросить всякое насчет трансформации, но подчиненная Патрика вновь замкнулась в себе, и нам пришлось довольствоваться лишь короткой лекцией Иоганна, который пояснил в своей нудной манере, что все бесы владеют двумя видами врождённой магии: во-первых, они могут принимать человекоподобный вид, скрывая неестественную силу и скорость, во-вторых, повелевают любой техникой, способны сливаться с ней в единое целое. Не скованный чарами призывателей бес, к примеру, при желании может управлять даже сложной машинерией вроде автомобиля или танка: рулить, менять передачи, врубать, блин, поворотники, если они на танке, конечно, есть.
Но местным нафиг не впёрлись разумные механизмы, а потому волю сородичей Ганьи сковывали сложной магией и заставляли служить, не используя даже десятой части своих возможностей. Ну да, вроде, техномаг в Городе Бомжей говорила что-то насчет крайне низкого КПД прямого преобразования магии в электричество или что-то в этом духе.
И каждый раз, когда охотник упоминал призывателей или бесов, заключенных в механизмы, я видел, как Ганья напрягалась.
В конце лекции я не выдержал.
– Так что, она что-то вроде грем…
Договорить не успел.
Сразу трое: Сюин, Ананда и Иоганн метнулись ко мне и заткнули рот.
– Тихо, – прошептала алхимик. – Никогда. Не говори. Этого слова. Применительно к бесам.
Я недоуменно посмотрел на них.
– М-м-м-м-ф-м?
– Вон, посмотри, - Иоганн указал на нашу скромницу, и я сразу осознал всю мудрость дружеского совета.
Ноздри Ганьи раздувались, в глазах плясало пламя ярости, кулаки были сжаты, а губы сведены в тонкую щёлку.
– Понял? – уточнила китаянка.
– М-м-м-ф-м!
– яростно закивал я.
Ладони, затыкающие рот, аккуратно исчезли и я смог вздохнуть.
– А почему такая реакция?
– Понимаешь, Г-слово запрещено в присутствии благородных бесов, - пояснил Иоганн. – У этих двух народов многовековая и непримиримая война, насколько я знаю.
– Ага, а еще бесов можно кормить после двенадцати и купать, яснопонятно. Давайте вернёмся к работе.
И мы вернулись.
Что я скажу. Таких богатых урожаев не собирал даже в окрестностях вольного поселения. Причём ладно количество, фиг с ним - качество, так сказать, продукции поражало.
Покойный явно любил своих зверушек, кормил их, холил и лелеял. Кем кормил - лучше не думать, конечно, но результат радовал. Трофейное мясо было мягким, лишённым жил, даже с жирком. Сердца смотрелись всё так же омерзительно,
Их мы разделили по-братски. В смысле, Морвин получила здоровенное сердце трёхтонного волка, мы с Илэром - по медвежьему, ну а всё, что меньше - распределили поровну. И принялись жрать.
Спасибо Айш-нору. Не знаю уж что именно он творил с нашими мозгами и желудками, но ни я, ни дети не блеванули от такого обилия сырого мяса. Даже рвотных позывов не было.
Хотел бы я сказать, что прочие смотрели на сие действо с омерзением, но это было бы ложью. Иоганн явно видел некоторое дерьмо в этой жизни, его сыроедением не напугать. Сюин практиковала каннибализм. Мага, кстати, она принялась хомячить, не отходя от кассы, и, пока мы поглощали сердца, умудрилась обглодать тому обе руки и грудную клетку. Своим мечом китаянка с лёгкостью отрубала ребра и пережёвывала их вместе с истекающими кровью кусками плоти. Не знаю почему не захотела развести костер, но я же не каннибал-гурман, наверное, ей виднее. Ананда, несмотря на относительную молодость, тоже столкнулась со всяким, а потому наши гастрономические экзерсисы не впечатляли её. Ну а Ганья, Айш-нор и Чуча вообще не принадлежали к виду homo sapiens, чтобы смущаться из-за всяческих мелочей.
Хотя, а мы трое, что, люди что ли?
Дискуссионный вопрос, да.
Покончив с кошмарным праздником живота, мы предали останки животных и колдуна огню и кислоте. У Ананды нашлись соответствующие алхимические реагенты, и она сперва растворила изрядную часть скелета чародея, а потом залила кучу, в которую мы сложили тела, чем-то, сильно смахивающим на напалм. Правда, кажется, обладающим зачатками разума.
Эта хрень, определено, пыталась расползтись во все стороны и наша спутница, вытянув вперёд правую руку, удерживала жидкое пламя, а когда оно сожрало останки монстров, сжала пальцы в кулак, и магический огонь потух сам собой.
Дальше – распределили трофеи. Посох уничтожили вместе с трупами – всё равно после смерти хозяина он потерял ценность, а оставлять такую штуку посреди леса не хотелось. Одежду спалили тогда же. А вот кошелёк, богато выглядевший магический жезл, украшения, пару разрядившихся защитных артефактов и прочую годноту забрали с собой. Магические ништяки прихватил Иоганн, деньги, вот неожиданность, кинул мне, сообщив, чтобы потратил на близнецов. Ну, возражать я не стал. Почему бы и нет?
На шее покойника мы нашли действительно странную штуковину. Простой медальон, никакой вложенной магии, никаких секретов, никаких оккультных символов, если не считать правильную пентаграмму.
На простом медном диске была выбита пятиконечная звезда, внутрь которой оказались вписаны… Серп и, мать его, молот!
То ли наш маньяк любил сводить всё к коммунизму, то ли просто так совпало. В любом случае, никто не сумел опознать символ, но Иоганн обобществил его – чисто на всякий случай. Наш Геральт из Хренивии вообще сильно напрягся из-за происходящего. Сказал нам, что всё это крайне дурно пахнет, а потому следует быть готовыми к крупным неприятностям.
Как будто они не произошли со мной в момент межмирового перехода!