Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 3
Шрифт:
Хромой Министр сияет, вскакивая из кресла. Так, будто всерьёз предполагал, что она скажет что-то другое.
– Замечательно, чудно! Тогда до следующего раза. Думаю, представится возможность побеседовать, как только вы выполните контракт – я имею в виду этих оставшихся веретенщиков, да ещё того типа, который придумал протащить сюда этих тварей. Ах да, там же ещё этот странный состав, приманивающий веретенщиков. И лазутчик в вашей команде – право, мне очень интересно, кем он может оказаться. Я попытаюсь выяснить – и ещё посмотрю, как можно обставить в глазах общественности пробуждение Касильды…
– Понимаю, – Гриз
Но когда Шеннет, насвистывая под нос что-то задорное, открывает дверь – она всё-таки не выдерживает.
– Вы хотели, чтобы я позвала вас к Касильде, верно? Догадалась и позвала вас к ней сама. Была бы свидетелем её пробуждения. И поняла бы, что вы… не чудовище.
Эвальд Шеннетский с ослепительной улыбкой салютует ей тростью из дверного проёма.
– Три желания, Гризельда. Не сомневаюсь, что вы распорядитесь ими дальновидно.
Мягкий звук прикрытой двери – и удаляющийся стук трости. Гриз остаётся в сплошной синеве Сапфировой гостиной.
Чувствуя себя персонажем в сказке, которую пишет искусный автор.
Глава 8
ЛАЙЛ ГРОСКИ
– Свинки и трюфеля, – бормотал я. – Свинки и трюфеля…
У книжных сыщиков такое вообще-то в заводе. Сидеть, уставясь не пойми куда, и повторять зацепку, которая занимает их ум. Верные помощники должны в этот момент пялиться на небритую физиономию сыщика с величайшим почтением. И спрашивать с придыханием: «О чём же ты догадался, о мудрейший?»
– Проголодался, Лайл? – осведомилась Длинноногая Секретарша (она же Нэйш).
– Маленько есть, – с учётом того, что навозный магнат нас даже к ужину не пригласил. – Но это насчёт того, что подслушал парнишка. Те, кто наведался к Дэрришу с веретенщиками, перешучивались, пока паковали ящерок в ящик. И была там пара любопытных фразочек. Кайви запомнил так: «Посмотрим, как этим свинкам пойдут наши трюфеля!» и потом ещё – «Самые дорогие трюфеля в подарочек от мужа». Вот вы, господин Даллейн, не подскажете – какие у нас самые дорогие трюфеля?
Даллейн развёл руками с сожалением.
– «Пурпурное сердце», – тихо подсказал Нэйш. – Их ещё называют подземными гранатами.
И это человек, который жрёт аналог баланды с Рифов, не моргнув и глазом.
– В таком случае не сообщишь ли ты нам что-нибудь этакое про эти самые драгоценные трюфеля?
Нэйш застыл, погрузившись в пучины своего опыта.
– Подаются к айлорским винам и куропаткам.
– Поздравляю – я действительно проголодался. Теперь дай-ка я извлеку из памяти что-то действительное полезное. «Пурпурное сердце» трюфель редкий и труднонаходимый – растёт на глубине, и только в очень старых дубовых и буковых рощах. Грибочки ищут с мелкими яприлями, которых от мамки отнимают и натаскивают. – Эти сведения на меня вывалила Арделл, пока я помогал ей в вольере для яприлят. – А самое чудное – что грибочки эти наподобие драгоценных камней. Если уж где нашлись залежи – там нужно разработки проводить. Вполне себе шахты рыть и до кучи – строить подземное хранилище. Эти трюфеля – штуки весьма нравные, знаете ли. Их даже после срывания нужно выдерживать пару девятниц в той же местности, в земле и холоде. Не поднимая на поверхность – иначе они аромат теряют. А знаете, из какой страны в основном эту вкусность поставляют?
Даллейн выбивал длинными пальцами по коленям что-то явно шифрованное.
– Моё почтение, господин Гроски – мы сильно продвинулись благодаря вам. Вейгорд… Мне понадобится время, чтобы собрать там группу поиска. И если придётся обыскать все месторождения таких трюфелей...
– А все не надо, – возвестил я с видом фокусника. – Как там было? Самые дорогие трюфеля в подарочек от мужа? Я бы поискал возле бывших земель рода Шеннетских. Или даже прямо в их владениях. У них же был замок в Вейгорде – возле…
– Триграничья, – нежнейшим образом помог устранитель. Я прихлопнул воспоминание, как прыгучего, злого грызуна.
– Да, как это? Белолисье. В Вейгорде немало старых угодий Шеннетских. Хотя, может, и наводить справки-то особо не потребуется. Раз уж наш хозяин рекомендует знатным господам удобрения – должен же он разбираться, что и где растёт.
Навозный магнат таки уделил нам от своего ужина и даже отыскал трюфельную карту Кайетты. Господин Даллейн со знанием дела в карте порылся, ткнул пальцем куда-то в Шеннетен, хмыкнул и буркнул, что ему «надо доложить». Интересно только – кому, если Касильда Виверрент в «чёрном сне», а с Гриз Арделл на связь вышел я?
Известие о том, что веретенщик на территории, как бы это сказать, не совсем один, Гриз приняла со стоицизмом человека, который взял в команду Рихарда Нэйша.
Да ещё я, вроде как, должен следы тут заметать. Если бы отыскать Чашу, связаться с Гильдией, сказать – пусть убирают из Шеннетена своих, если есть…
Нам с повизгивающим внутри грызуном даже благоприятствовал наш Расторопный Помощник. Даллейн заявил, что ночевать придётся в поместье навозного магната. В Цветочном Дворце всё еще был шанс нарваться на укус веретенщика. Если бы выскользнуть потихоньку, ночью… ещё лучше – шепнуть пару словечек Кайви, мол, мне нужно связаться с высоким покровителем. Паренёк же явно знает местность, найти проточную воду не проблема.
Направляясь в комнату, которую выделил мне хозяин поместья, я чуть было даже не стал намурлыкивать песенку.
– Привет, Лайл.
Вир побери, я-то уж надеялся, что он бросил играть мою тень и куда-то да сгинул – его же и на ужине не было.
– Боженьки, да отвянь, ты, воплощённое одиночество! – устранитель приподнял брови. – К твоему сведению, я иду спать. И если ты только не желаешь погреть меня ночью или расположиться где-нибудь на коврике…
На миг он как будто задумался – прежде чем положить мне руку на плечо и одним движением пропихнуть в отведённый мне покой.
– Как тебе нравится твоя комната?
Спаленка пестрела патриотично-золотистыми цветами Айлора, а на картинах и покрывале было многовато роз. Словом, средней помпезности гостевая комнатушка.
– Она мне до черта не нравится по одной причине. В ней есть ты.
Напарничек добродушно хмыкнул, запирая дверь. Кивнул мне на стул, проследовал к кровати и вытряхнул подушку из наволочки.
– Просто создана для вечерних бесед, – длинный треск ткани, разрезаемой острым ножичком. – Для разговоров с лучшим другом перед сном.