Путь Владычицы: Дорога Тьмы
Шрифт:
Кайа зарыдала громче и затрясла головой, не убирая от лица одежду:
— Я не знаю, что со мной… Почему я?.. Не хочу…
Инграм кашлянул и поднялся:
— Мне надо возвращаться. Вернусь, когда следить не будут. Скажу, на Побережье летал. А ты… — он наклонился и чмокнул сестру в темя, снова удивлённо потрогал её волосы, — ты терпи, сама выбрала меня… Я тебя потом отнесу в одно место, будем вытравлять твоего карамалийца из твоей головы… Пока, малышка!
Инграм ушёл, не оборачиваясь. Подзамёрзнув, Кайа начала одеваться, и когда Хельги
Сначала она приятно удивила Инграма, и ему понравилось. Но когда он перешёл к решительным действиям, его грубость перечеркнула всю радость от встречи. Казалось, Инграм забыл о существовании Кайи, удовлетворяя свои желания и не замечая того, что причиняет боль.
— Инграм, отпусти, мне не нравится! — пискнула она, но весь вид брата с ощетинившимися колкими чешуйками говорил за него: Инграм ничего не слышал.
Дыв себе никогда такого не позволял, подумала машинально Кайа и постаралась расслабиться, но стало ещё больнее. Внутри родился огонь и вдруг выплеснулся наружу, опаляя взмокшего Инграма и приводя его в чувство
20. Сын, крылья и ненависть
Инграм улетел, оставляя после себя смуту в сердце Кайи и слишком много вопросов, чтобы можно было их быстро решить и прийти к умиротворению.
Безусловно, она была рада его возвращению. Кроме того, Инграм помог справиться с обидой в адрес родных, “забывших” беспечную фрейю, и, главное, не был против выбора отца, так что страхи относительно будущего оказались пустыми. Но почему же тогда в душе поселилось слабое и тем не менее заметное чувство, которому Кайа пока не могла дать название и которого уже боялась? Дыв как-то обронил фразу на мечтательную тираду Кайи о брате:
— Я надеюсь, ты быстро справишься с разочарованием и сможешь подстроиться.
В самом деле, Инграм мог бы не набрасываться в первый же день после своего восьмимесячного отсутствия, хотя бы из-за того, что на прощание еле удостоил поцелуя. Как будто нарочно улетел, чтобы не учить Кайю нежности… Ха, нежности! Кайа передёрнула плечами. Что-что, а нежности теперь явно нужно учить самого Инграма! Это всё Марна и Солвег, они приохотили Инграма к жестокости в постели. Марна, наверняка, просила использовать хлыст… От одних мыслей об ударах заболела поясница. Кайа поёрзала в кресле, меняя положение тела, чтобы унять неприятное ощущение.
Половину встречи проболтали про другой мир, словно реальность ничего не значила. Так Кайа забыла пожаловаться на Хельги, которая хитростью пыталась убить ребёнка. И если бы не Аша, вовремя добравшаяся до хозяйки и почуявшая опасную траву в отваре… Ух, досталось тогда нянюшке! Аша перевернула кружку с ядом и так орала, шипела! Никто ничего не понимал. Когда кошка успокоилась, Хельги снова осторожно подала захотевшей пить Кайе свой полезный отвар. И Аша снова взвыла, кусала руки госпожи, чтобы та не брала кружку. Ощетинилась на хозяйку
Ярость молодой фрейи была такой сильной, что Хельги упала на колени и поклялась больше никогда не вредить ребёночку. И что она исполняла приказ Её величества… Аша потом находилась неотлучно, спала в ногах и шипела ночью, если Хельги начинала ворочаться или вставала по нужде. И везде, всегда Аша была неотлучной спутницей, куда бы ни направлялась Кайа. Об этом хотелось рассказать Инграму, он бы посмеялся, удивился… Но на виердскую мяукающую кошку брат даже внимания не обратил — выкинул за шкирку из комнаты, чтобы остаться наедине с Кайей.
А Дыв? Про него тоже не спросила. Как он поживает и где? Во дворце, ведь сезон сбора урожая закончился? Или с дикими, потому что понравилось? Как он отреагировал на Кайю-номер-два? Приставал ли к ней, признавался ли в любви? О чём они говорили?
А Солвег? Уже прошло достаточно времени, неужели свадьба с малерийским принцем откладывалась?
Ох!
Боль в пояснице стала нестерпимой, и ноги свело судорогами. И в самый неподходящий момент Хельги, сидящая в кресле неподалёку и вышивающая очередное покрывало, попросила:
— Деточка, подай мне нитки, как на грех оставила корзину на кухне.
Кайа с трудом поднялась, с трудом сделала два шага и наклонилась потереть отёкшие ноги. Вдруг сама собой, безо всякого усилия, обильно полилась жидкость. Ткань, прижатая к ногам, моментально намокла.
— Ой! — только и смогла сказать смущённая Кайа, переводя виноватый взгляд со своих мокрых юбок на Хельги.
Та не сразу заговорила, медленно отложила шитьё на столик рядом:
— Вам нужно переодеться в сухое, моя доннина. Такое бывает с будущими матерями. Я достану вам платье, не беспокойтесь.
Аша уже была рядом и обнюхивала мокрую госпожу. Запах кошке явно не нравился, но на её вопросительное мяуканье не хватило сил ответить. Снова скрутило поясницу, и на этот раз добавилось ощущение тяжести в желудке.
— Мне надо в нужник! — пробормотала Кайа, направляясь к двери, ведущей через кухоньку на улицу.
Вернулась она не скоро, подзамёрзнув немного под зимним ветром, но с вялой улыбкой на лице:
— Мне легче нянюшка, спина болит немного… Ох!
Очередной приступ скрутил будущую мать, готовя её к родам, и Кайа опять метнулась на выход.
— Началось! — пробормотала Хельги и посмотрела на свои трясущиеся руки. Приказ Её величества должен был быть выполнен любым способом. Даже если бастард несколько месяцев благополучно развивался во чреве принцессы, оберегаемый карамалийским Светом, то сегодня самостоятельно, без чужой помощи, он не выживет… Но что будет, если погибнет Её высочество? Что скажет Оти?
Хельги стояла перед сложным выбором. Однако действия были заранее продуманы, и она, не прийдя к однозначному решению, сделала то, что стояло в списке первым. Растолкала дремлющего в ожидании ужина Йорана и велела срочно идти в деревню за продуктами.