Путь воина. Путь меча. Путь дракона

Брэдфорд Крис

Масамото повернулся к Джеку. Теперь на его лице лежала печать тревоги.

— Говорят, у тебя непростые отношения с некоторыми учениками. Это правда?

Джек кивнул.

— Но я сам вполне могу с этим справиться, — поспешил добавить он.

— Я в этом уверен, — одобрил Масамото смелость мальчика. — И все-таки теперь, когда я вернулся, я недвусмысленно дам понять, что не потерплю грубости и предрассудков в своей школе. Хочу дать тебе один совет. Он сослужил мне хорошую службу в юности.

Джек никогда еще не видел Масамото таким.

Суровым, непреклонным, повелительным — да. Но чтобы он вел себя по-отечески — это было что-то новое. Джек вспомнил об отце, и сердце горько сжалось.

— Я знаю, что такое быть не таким, как все. На самом деле они просто завидуют, потому что ты прекрасно владеешь мечом и ты отличный самурай. Если ты не будешь обращать внимания на их насмешки, они перестанут тебя дразнить.

— Но как не обращать? — спросил Джек. — Вряд ли я стану одним из них. Слишком уж выделяюсь.

— А я нет? — спросил Масамото, повернув голову так, что стали видны шрамы на левой щеке.

Джек промолчал.

— Помни о фудосин. — Масамото протянул руку и погрузил палец в каменную чашу. Начертив круг на воде, он стал смотреть, как исчезает рябь. — Не дай чувствам управлять и заманивать тебя в ловушку. Пусть они исчезнут, словно буквы, написанные пальцем на воде. Если ты им не поддашься, они не причинят тебе боли.

24. Испытание деревом и огнем

Зимнее солнце размытым пятнышком поднялось в небо, освещая выбеленный снегом мир. Загнутые карнизы Буцу-дэна отяжелели от снежных шапок, и школа погрузилась в непривычный покой. Зима, внезапно сменившая осень, скрадывала все звуки.

Джек рассек морозный воздух катаной, и дыхание заклубилось, будто дым.

С тех пор как банда Скорпиона напала на него возле Дворца сокола, Джек вставал чуть свет и упражнялся с мечом в Южном саду дзэн. Он поклялся, что перед завтраком будет по сто раз выполнять каждое ката, и повторял их каждый день, словно какой-то ритуал. Может, сэнсэй Хосокава и запретил ему пользоваться катаной на занятиях, но ничто не мешало Джеку тренироваться с ней в свободное время. Он твердо решил выиграть Испытание строем, каким бы оно ни оказалось.

После тренировки Джек направлялся в Бутоку-дэн и по пятьдесят раз бил каждым кулаком по макиваре, готовясь к Испытанию деревом. Так что за завтраком ему с трудом удавалось удержать хаси в дрожащих пальцах.

Днем, после занятий, он присоединялся к Акико в саду, где она упражнялась в кюдзюцу. Между выстрелами девочка поправляла стойку Джека, показывала, как лучше прицелиться, и помогала «забыть» о мишени. Иногда ему даже удавалось не промазать. Потом, если оставалось время, Акико проверяла, хорошо ли он запомнил иероглифы кандзи, и показывала новый.

Однажды во время такого урока Джек спросил, как же она выучилась так лазать по деревьям. Девочка сказала, что у нее просто талант, и посмеялась над его предположениями о наставнике-ниндзя. «Я такая же ниндзя, как ты — японец!» —

воскликнула она, и на том разговор закончился.

По вечерам Джек приходил к Ёри и делал вместе с ним бумажных журавликов. Он надеялся, что это поможет ему пройти Испытание коаном у сэнсэя Ямада. Теперь Джек ловко гнул бумажные уголки. Работа над оригами успокаивала его. Правда, он по-прежнему недоумевал, зачем Ёри столько фигурок. Комнатку мальчика заполнили сотни белых птиц.

Благодаря ежедневным занятиям жизнь Джека вошла в размеренный ритм, и день за днем, кирпичик за кирпичиком невидимая стена, которая преграждала ему путь, начала рушиться. Джек понимал, что делает успехи, но достаточно ли их, чтобы участвовать в Круге трех?

Если бы не Кадзуки и банда Скорпиона, Джек был бы почти доволен жизнью. После приказа Масамото никто из членов шайки его и пальцем не трогал, однако ничто не мешало им дразнить мальчика, цедить оскорбления или шептать: «Убирайся, гайдзин!» при каждом удобном случае. Защитить его от этих нападок Масамото был не в силах. Здесь больше помог бы фудосин.

Сначала Джек пропускал угрозы мимо ушей, однако со временем не замечать их становилось труднее. Все больше и больше учеников разделяли мнение Кадзуки. Школа разделилась на два лагеря: одни поддерживали чужестранцев, другие не хотели их видеть.

Джек уже начал задумываться: может, самурай покривил душой, когда говорил, что Камакура не так влиятелен. Несмотря на обещание, за последние три недели Масамото дважды отлучался из школы по поручениям даймё Такатоми. Джек то и дело натыкался на учеников, обсуждающих новости о том, что еще одного христианина казнили или выгнали самураи даймё Камакура. Всякий раз, когда это случалось, ученики смущенно замолкали, извинялись и уходили. У Джека появилось чувство, что некоторые из них по-прежнему хорошо к нему относятся, но больше не могут с ним дружить. Он быстро выяснил, кто его настоящие друзья.

Джек занес меч для последнего на сегодня удара. За спиной хрустнул снег. Мальчик обернулся. Он был почти уверен, что увидит Кадзуки или кого-то из его дружков.

— Так и думала, что ты здесь, — сказала Акико.

Девочка куталась в кимоно, спасаясь от холода, но зимняя стужа таяла от ее улыбки.

Джек вложил меч в ножны.

Акико посмотрела на толстое покрывало снега, выпавшего за ночь.

— Ты понял, что это значит?

Мальчик кивнул:

— Испытания начинаются.

Позже утром, стоя в центре Бутоку-дэна перед аккуратной стопкой из трех дощечек, Джек мысленно взмолился, чтобы его тренировки не пропали даром. Он должен попасть в пятерку победителей. Как же ему не повезло, что испытания начали с труднейшего — тамасивари.

Пока что пробить три доски не удалось никому. Джек знал: у него лишь одна попытка.

Взглянуть на состязания собралась вся школа. Ученики, сидевшие рядком вдоль стены, примолкли. Джек начал готовиться к удару.