Путь воина
Шрифт:
Было очень тихо, и лишь откуда-то из дальних зарослей доносилось пение пересмешника. Повернувшись, я направился в сторону горы и чуть было не упал. Разбитое колено болело гораздо сильнее, чем мне это показалось с самого начала. Я взглянул себе под ноги, надеясь отыскать на земле палку, с помощью которой мне было бы легче передвигаться. Но так и не найдя ничего подходящего, я заковылял вперед и неподалеку от изгиба ручья набрел на валявшуюся у самой воды сломанную ветку длиной около шести футов и пару дюймов толщиной. Подобрав ее, я побрел дальше.
Мое продвижение вперед
А что, если я опоздал? А вдруг люди Бауэра уже захватили форт? Ужас, испытываемый мной при одной только мысли об этом, доводил меня до исступления, и я упрямо карабкался вверх по склону, продираясь сквозь заросли горного лавра. Мое восхождение было очень болезненным и продвигалось еле-еле, а практически несгибающаяся в колене нога делало путь еще ужаснее. И все же, наконец, мне удалось выбраться на низкую седловину, справа от которой возвышалась Сосновая Вершина.
Ухватившись за ветку дерева, я глядел сквозь листву на долину близ Гремучего ручья.
Отсюда мне был виден и наш форт. Над трубами хижин вились неторопливые струйки дыма, все было спокойно. Более мирной картины представить было бы невозможно, дымок поднимался к небу, над землей царило безмолвие, и не слышно было даже журчания ручья. Широко расстилались наши поля, островок возделанной земли среди безбрежного океана еще не обжитых просторов.
Похоже, обошлось. Или, может, уже все кончено? Может, форт уже захвачен, а его защитники перебиты? Мне не хотелось верить в это. Наверняка, случись такое, то со стороны это было бы видно. Но как я ни приглядывался, заметить ничего особенного мне так и не удалось. И все-таки я все еще был слишком далеко. От форта меня отделяло не меньше двух миль это если считать по прямой, но на самом же деле, чтобы оказаться дома, мне предстояло преодолеть более трех миль, и я должен был пройти этот путь до конца. На это уйдет не меньше часа, а возможно и больше.
Я болезненно заковылял дальше, выбирая кратчайший путь вниз по склону. Мое больное колено сильно распухло, и ему уже становилось тесно внутри штанины.
Единственным моим желанием было поскорее возвратиться обратно. Моя рискованная вылазка в лес оказалась совершенно напрасной. Ведь я надеялся найти некий выход, каким-то образом посеять панику в их рядах. На деле же я не добился ничего, к тому же едва не свернул себе шею, и теперь мне ни за что не успеть вовремя обратно, чтобы предупредить своих людей о предстоящей атаке.
Я спускался вниз по крутому склону, поросшему густым лесом. Мне предстояло преодолеть еще по крайней мере две тысячи футов уходящего вниз склона, но, осторожно пробравшись сквозь заросли горного лавра, я остановился под огромным старым кленем, в который в какие-то незапамятные времена ударила молния. Я прислушался, но все было тихо. Скоро громкое журчание ручья заглушит собой все остальные звуки, ведь не зря же его назвали Гремучим.
Здесь, на горном склоне, было много валежника, на земле у меня под ногами валялись сухие ветки и сучья с деревьев, а также
Со всем, что теперь предстояло сделать, я должен был управиться сам. И я должен положиться на Янса и Джереми в том, что вместе с Кейном О'Харой и остальными им удастся удержать форт. Моей же наиглавнейшей задачей было каким-то образом спуститься с этой горы и пробраться домой.
Огромные листья папоротника доходили мне до пояса, ноги путались в траве, и в этом смысле поврежденная нога доставляла мне больше всего хлопот. Я был обеспокоен царившим внизу мертвым безмолвием. Оттуда не доносилось ни звука, не было слышно ни единого выстрела. Совсем ничего.
Что бы это могло быть? В следующий раз я остановился у обнажившегося из-под земли каменного выступа, вокруг которого разрослись березы. Опустившись на камень, я вытащил нож и слегка надрезал штанину, чтобы она не так сильно стягивала мое распухшее колено. Так стало немного получше.
Я зорко разглядывал простиравшийся подо мной горный склон, пытаясь получше разглядеть, что происходит в зарослях за ручьем. Дрозд пролетел мимо меня и уселся на ветку, закачавшись почти у меня над головой и с любопытством поглядывая в мою сторону.
Тучи как будто рассеялись, и из просветов в облаках выбивались снопы солнечных лучей. Поднявшись с земли, я захромал дальше. Моя затея каким-то образом напасть на Бауэра и его людей закончилась ничем и, если повезет, то мне удастся живым добраться до дома, и все это из-за того, что меня угораздило свалиться в тот овраг.
День потихоньку шел на убыль, и с наступлением темноты у меня появлялось больше шансов подойти к форту и гораздо меньше шансов попасть вовнутрь. Страх не покидал меня. Что у них там случилось?
С высоты своего положения я мог видеть двор форта, но ни в самом дворе, ни на стенах не было заметно никакого движения. И все же расстояние было слишком велико, чтобы отсюда можно было разглядеть отдельно стоящего человека. Если бы люди внизу двигались, то я мог бы заметить их передвижение.
Опираясь на свой деревянный посох, я продолжал свой путь под гору, пересекая склон по диагонали, пробираясь сквозь густые и колючие заросли. К тому времени, как я оказался недалеко у подножия горы, солнце было уже совсем низко, и длинные тени легли на землю узкой долины.
До нашего форта оставалось не более трех сотен ярдов, и примерно половину этого расстояния составляла открытая местность близ опушки, где теперь должны были дожидаться своего часа люди Бауэра, если, конечно, они еще не начинали своей атаки.
У меня все еще болела голова, хотя за день эта боль несколько притупилась. Ступать тоже было больно, хотя мне все же удалось несколько разработать ногу, которая стала немного сгибаться в колене, особенно после того, как я надрезал стягивавшую его штанину.