Путь воина
Шрифт:
— Раз и навсегда покончить с нелегальными приисками, — твердо произнес наместник, перейдя за свой рабочий стол. — Они как злокачественная опухоль. Удаляешь ее хирургическим путем, а через некоторое время снова констатируешь рецидив.
— А что не так с ними? Золото ведь сюда идет, — пожал плечами Владимир. — В поселке есть контора по скупке всего нелегально намытого. Пусть оставляют.
— Две лицензионные конторы, — поправил Травников. — Одна работает с «дикими» старателями, а вторая обеспечивает сбор золота с наших приисков и транспортировку в Тобольск. Но дело в том, что поселок заглядывают крайне неприятные личности: те самые «дикари», уголовники,
— Н-да, проблема и в самом деле серьезная, — вздохнул Владимир, отчасти знакомый с ней по множеству докладных. — Преступления тяжелые?
— Убийства, изнасилования, ограбления — весь букет. Ладно, что все это происходит в узком кругу старателей, но нравы там царят, конечно, дай боже.
— А изнасилования? Страдают местные женщины?
— Да, вот за это нужно не просто казнить, а садить на кол, — вдруг очень жестко произнес Травников. — Два года назад с пятнадцатилетней девочкой такой случай произошел. Тварь поймали, зашили в мешок, набитый камнями, и утопили живьем в Туре без лишних сантиментов. Но все равно не расслабляемся. Люди уже знают, как заканчивается октябрь, сюда начинают стекаться ублюдки и авантюристы всех мастей. Приближающаяся зима всех из тайги выгоняет. Гостиница переполнена, в ресторан нормальным людям не сходить, молодых девчат на улицу не выпускают или только с родственниками мужского пола.
— С оружием здесь как?
— Вооружены почти поголовно, — одобрительно кивнул наместник, не заметив на лице молодого княжича ни капли осуждения за расправу над ублюдком. — Но лицензии выдаем по ежегодным квотам, каждый покупатель зарегистрирован. Это было мое решение, и я считаю, что правильное.
— Не буду оспаривать, — Владимир поиграл желваками, слушая доклад Травникова. — Правильно сделали. Говорите, на кол сажать?
— Считаете, что я переборщил с выбором казни?
— Теперь здесь я хозяин, и надеюсь, что подобного больше не случится. Но есть и другие тяжелые преступления. Думаю, мы внедрим подобный акт устрашения. Всю мразь вычистим, а остальные задумаются, что в чужом доме надо вести себя прилично. Ну, а потом, я не хочу выпускать потоки золота за пределы своей вотчины. Пусть и впредь сюда несут, почему бы и нет? Так понимаю, «дикие» друг друга грабят и убивают?
— Да, именно эти преступления захлестывают Турский, — Травников помолчал, собираясь с мыслями, а потом осторожно спросил: — Кстати, Владимир Андреевич, а как быть с княжескими приисками?
— Прииски — подарок отца на свадьбу, — улыбнулся Владимир. — Теперь они, как и вы, Иван Лукич, моя собственность.
— Ну что ж, — наместник подергал ус, — нечто подобное я ожидал. Это даже хорошо. Все отчетности не нужно посылать в Тобольск, а можно сразу в ваш особняк нести. Но сразу предупреждаю: нужно строить хранилище понадежнее, чем у нас в банке. Теперь все золото останется здесь до сдачи его в государственную казну. Представляете, какое возбуждение возникнет у криминального сообщества?
— С него и начнем, — кивнул Владимир. — Где, по-вашему, можно построить новое хранилище?
— Думаю, там же, только отдельной пристройкой из высококачественного
— Говорите, дельные вещи я всегда рад выслушать.
— Вам нужно договориться с бароном Назаровым, вашим соседом. Можно будет перевозить золото в Верхотурье; туда как раз приезжает комиссар из Казначейской Палаты — и сдавать ему. Потом спецбортом прямо в Петербург. Я слышал, что Никита Анатольевич вполне разумный и рачительный хозяин. Навел порядок у себя железной рукой, даже китайцев выгнал. А они там серьезно корни пустили. Даже не представляю, как ему это удалось.
Владимир улыбнулся про себя, но изобразил на лице любопытство.
— Надо же, какие подробности вам известны о соседях, Иван Лукич.
— А я ведь пару раз ездил в Верхотурье, встречался с господином Коваленко. Андрей Станиславович там на такой же должности, как и я — наместником от лица барона Назарова. Все прииски перешли под контроль клана Назаровых, порядка стало больше. Там нет такого сезонного ужаса, как у нас.
— Как вы предлагаете транспортировать золотой песок и самородки в Верхотурье? Двести километров бездорожья убьют технику. Нельзя сбрасывать со счета, что кто-нибудь обязательно захочет поживиться и устроит засаду, — княжич Строганов закинул ногу на ногу.
— Строить хорошую дорогу, — пожал плечами Травников. — Или перевозить золото по Туре. У нас же есть большой катер и прогулочный теплоход. Тура, в принципе, судоходна, но на некоторых участках во время жаркого лета мелеют пороги. Поэтому лучший вариант — дублировать водный путь сухопутным через тайгу.
— Если начнем прокладку дороги, то за год не успеем, да и по финансам пока не потянем, — задумчиво произнес Владимир. — Ну что ж, буду договариваться с соседом.
— Владимир Андреевич, не обязательно прямо сейчас начинать с крупных проектов, — беспокойно зашевелился наместник, по должности своей, скорее главный управляющий. — Пока подготовим проект, подтянем купцов — они с удовольствием вложатся в благое дело — а потом найдем подрядчика. А до сих пор можно отправлять намытое золото в Тобольск. Думаю, ваш батюшка не станет возражать.
— Не хочется с самого начала быть должным, — поморщился княжич.
— Можно вопрос? — Травников замялся.
— Спрашивайте, Иван Лукич.
— Правда ли, что вам удалось вернуть ногу? Слухов очень много идет, но в большинстве своем все сходятся в мнении, что барон Назаров — шарлатан.
Лицо Строганова дернулось. Он решительно закатал правую штанину и продемонстрировал розоватую гладкую ногу, демонстративно оттянул пальцами кожу, похлопал ладонью, издав звук, который не спутаешь ударом по деревяшке.
— Простите, Владимир Андреевич, — густо покраснел Травников, что было довольно забавно, учитывая его возраст. — Право, неловко получилось.
— Я обязан Никите Анатольевичу всем, что сейчас у меня есть, — отчетливо проговорил княжич. — Он вернул меня к жизни с помощью своей биомагии. Как видите, нога самая настоящая, только боюсь — шерстью теперь не покроется.
— Не самый худший вариант, — усмехнулся Иван Лукич, приходя в себя.
— А слухи… пусть про меня болтают всякое, но порочить имя барона Назарова не позволю, особенно в свете предстоящих переговоров.