Путь волшебника

Мартин Джордж Р.Р.

Мужчины сердито смотрели друг на друга.

— По-моему, этих намеков вполне достаточно. Не представляю, как вы можете работать в полиции, если не в состоянии сделать простейший вывод.

Вообще-то констебль уже сделал вывод, однако он ему очень не нравился.

— Вы некромант! — с оттенком осуждения выпалил Коупленд.

— Да, это так. — Мнение констебля мало волновало Кабала. — Я отношусь к числу тех немногих, кто делает все это, — он снова выглянул в окно, — более интересным.

Я пришел сюда, и мертвый самопроизвольно восстал. Это ненормально.

— Ненормально? — с сарказмом переспросил полицейский.

Ничто не могло сильнее разозлить Кабала, известного своим дурным характером.

— Ненормально! — рявкнул он, поворачиваясь к констеблю. — Да, ненормально, и у меня есть реальный опыт в этой области, в отличие от вас с вашим дурацким ерничеством, которое, как вы наивно полагаете, заменяет знание. Смотрите!

Он схватил констебля за воротник и потащил к окну.

— Вон там! — Кабал указал на покойников, ковыляющих по мостовой. — И там! — Из окна было видно здание муниципалитета примерно в двухстах метрах. — Видите?

Констебль гневно сбросил руку Кабала и посмотрел в окно.

— Монстры… — пробормотал он через минуту. — Ваши монстры везде, они…

Коупленд замолчал.

— Понимаете теперь? — спросил Кабал, пропустив мимо ушей оскорбительное слово «ваши».

— Ведут себя по-разному, — медленно заговорил констебль, переводя взгляд с одной группы на другую. — Некоторые действуют слаженно, некоторые просто стоят…

Снаружи донеслись крики. Констебль побледнел.

— …и ждут, когда кто-нибудь подойдет достаточно близко. Почему они не ведут себя одинаково?

Не отвечая, Кабал зарылся в недра саквояжа. Спустя мгновение он выпрямился с подзорной трубой в руках и поднес ее к глазу.

Констебль понял, что немедленного ответа не будет, и решил высказать собственную догадку.

— Они что, как пчелы? Одни — рабочие… другие — трутни…

— Коллективный разум улья? — не отводя подзорной трубы, переспросил Кабал.

— Да.

— Нет. Хотя бы потому, что трутни обслуживают королеву сексуально, а к шайке мертвецов такая аналогия совершенно неприменима. Более вероятно, что они вовсе не демонстрируют разное поведение — просто по площади слоняется все возрастающая орда. Это не пчелы в человеческом облике, а марионетки. Присмотритесь: ходящие стали более активны, они действуют целенаправленно в радиусе примерно десяти метров — в фокусе внимания хозяина марионеток.

— Хозяина марионеток? Ими кто-то управляет?

— Да, иначе и быть не может… — Кабал вручил констеблю подзорную трубу и указал кивком: — Вон тот жирный мерзавец на крыше муниципалитета.

«Жирный» — пожалуй, было слишком сильно сказано,

однако на худобу этот тип пожаловаться не мог. Констебль увидел похожего на медведя мужчину. Тот расхаживал вдоль парапета плоской крыши и разглядывал созданный им хаос в военный бинокль.

— Но какой смысл? Зачем ему все эти смерти? За что он убивает невинных людей?

Кабал забрал подзорную трубу, резким движением сложил ее и сунул в саквояж.

— Рискуя показаться заносчивым, выдвину предположение: это из-за меня. Слишком не похоже на совпадение, что этот субъект решил продемонстрировать свои навыки любителя-некроманта в тот самый момент, когда я в исследовательских целях навещал местный морг.

— Он пытается произвести на вас впечатление? — Эта мысль ужаснула констебля.

— Нет-нет! — Смешок Кабала мог означать и веселье, и нервозность. — Он пытается убить меня. Не самый надежный способ, но я хорошо представляю, сколь соблазнительным может быть подобный образ действий для личности определенного типа. Не слишком умной личности.

— Любитель, говорите? Да он ухитрился воскресить целую армию мертвецов!

— Эка невидаль! — Кабал презрительно фыркнул, как будто неизвестный враг воскресил армию кроликов. — Такое под силу любому болвану. В сущности, только болван и затеял бы это — так называемый ритуал Эрешкигали. Ни один некромант, если он не записной нигилист и имеет хоть каплю мозгов, никогда не рискнул бы.

Констебля Коупленда не слишком интересовали модные тенденции в некромантии. Он в страхе смотрел на стремительное воскрешение из мертвых.

— Выживших на площади осталось всего ничего. Будь у них хоть чуточку здравого смысла, они бы забаррикадировались в домах и дождались прихода войск. В такой же ситуации у них ни одного шанса. Нельзя ли нам просто… пересидеть это, а?

Кабал покачал головой, растворил окно, уселся на край письменного стола и жестом велел Коупленду сесть рядом. Что тот и сделал с таким чувством, будто Кабал вылил на его надежды ушат ледяной воды.

— Констебль, — начал Кабал, — это ведь немаленький город, я прав? Почти двести тысяч жителей.

Коупленд кивнул, и некромант продолжил:

— В городе с такой численностью населения ежедневно умирает порядка двенадцати человек. Их тела пригодны для эрешкигальского воскрешения в течение месяца. Ну, допустим, половину кремируют в первую неделю после смерти, а другая половина не способна выбраться из могил. Однако это оптимистичная прикидка. Мертвые большие ловкачи, когда доходит до самоэксгумации.

Коупленд открыл рот, чтобы спросить, откуда Кабал почерпнул такие знания, но вовремя сообразил, как глупо это прозвучит.