Путь волшебника
Шрифт:
Слишком самоуверенную.
Волк взвыл еще раз. Леденящий душу протяжный звук был подхвачен и унесен ветром. А потом Бойс прыгнул прямо через догорающие угли костра, который сам же и развел.
Серая Элис подхватила полы плаща и вскинула руки. С обращением она управилась еще быстрее, чем следопыт. Оно закончилось, едва успев начаться, но для Серой Элис это длилось вечность. Вначале она испытывала необычное удушье, потом плащ срастался с зудящей кожей, наконец, нахлынула слабость, когда мускулы уподобились жидкости. А после всего — восторг, ведь сила ворвалась
Взмахнув широкими серебристыми крыльями, где каждое перо имело черную окантовку, она подняла клубы пыли и взлетела к лунному свету, за пределы досягаемости волка, воспарив над руинами. Ветер обнял ее, лаская дрожащими ледяными пальцами; она отдалась на его волю. Распростертые крылья заполнились мелодией ужаса Потерянных земель, поднимая ее все выше и выше. Крепкий, загнутый крючком клюв открывался и закрывался, но она не издала ни звука. Опьяненная полетом, Элис мчалась по небу. Своими глазами, чья зоркость превосходила человеческие, она видела далеко-далеко, проникала в тайны каждой тени, находила мертвых и полуживых тварей, которые пробирались, волоча ноги, сквозь бесплодные пустоши. Зарницы горели гораздо ярче, их танец был прекраснее, чем прежде, когда она смотрела простыми глазами слабого человеческого существа. Ее тянуло туда, хотелось мчаться на север, на север, на север, — нырнуть в эти огни, рвать пылающие полосы когтями.
Она выпустила когти, как перед схваткой. Длинные, кривые, бритвенно-острые. И бледный лунный свет скользил по серебряным граням. Затем вернулась память, и Элис полетела по широкому кругу, неохотно поворачиваясь спиной к сполохам северных земель. Крылья раз за разом били воздух. С криком она рванулась вниз, сквозь ночь и ветер устремляясь к добыче.
Вдали показалось белесое существо. Оно мчалось прочь от фургона, прочь от костра, ища спасения в тенях, стараясь скрыться в темноте. Но в Потерянных землях никто не может ощущать себя в безопасности. Он был силен и неутомим, длинные ноги несли его в размеренном беге; сам того не замечая, он оставлял позади милю за милей. Но как бы ни был он скор, она настигала. Разве может обычный волк состязаться с самим ветром?
В мертвой тишине, подобно клинку рассекая воздух, падала она на добычу. Должно быть, он заметил тень, скользившую по земле в призрачном лунном свете, поскольку неистово рванулся вперед, подгоняемый страхом. Тщетно… Она пролетела над ним, полоснув когтями по спине. Словно десять ярких серебряных ножей, они вспороли мех и плоть. Волк не удержался на ногах и покатился по земле.
Забив крыльями, она описала круг для новой атаки, но зверь нашел силы подняться и впился взглядом в темные хищные очертания, озаренные сзади луной. Его глаза, как никогда яркие, вдруг подернулись кромешным ужасом. Запрокинув голову, он завыл, пронзительно и отчаянно моля о пощаде.
Но в ней не осталось ни капли милосердия. Она кидалась вниз снова и снова, когти окрашивались кровью, клюв рвал теплую плоть. Волк сопротивлялся, прыгал ей навстречу, рычал,
Она с легкостью, как бы нехотя, увернулась от него и нанесла пять глубоких ран, из которых хлынула кровь.
В следующий раз, когда она вернулась, волк слишком ослабел, чтобы бежать или сопротивляться. Но он смотрел, дрожа огромным косматым телом, как она снижается.
И тогда она ударила.
Наконец-то замутненные болью глаза открылись. Он застонал и слабо пошевелился. С неба лился дневной свет; Бойс снова был у костра в лагере. Услышав, что он очнулся, Серая Элис подошла и опустилась рядом на колени. Приподняла ему голову и поднесла к губам чашку с вином, и удерживала, пока он не напился.
Когда Бойс откинулся на спину, она прочла удивление в его глазах. Удивление от того, что он до сих пор жив.
— Ты знала, — хрипло сказал он. — Ты заранее знала… кто я.
— Да, — ответила Серая Элис.
В этот раз она была в обычном облике — худенькая, невысокая женщина без возраста, с огромными серыми глазами, одетая в поношенное. Плащ из перьев она сняла, как и серебряные кольца с когтями.
Бойс попытался сесть, но вздрогнул от боли и снова упал на одеяло, которое она постелила.
— Я думал… что умер…
— Ты почти умер.
— Серебро, — горько произнес он. — Серебро так режет и жжет.
— Да.
— Но ты спасла меня, — сказал он, совсем запутавшись.
— Я обернулась собой, вернула тебе исходный облик, а потом лечила.
Теперешняя улыбка Бойса казалась жалкой тенью былой.
— Ты изменяешься по желанию? — полюбопытствовал он. — Эх, Серая Элис, я даже на убийство пошел бы за этот дар!
Она не ответила.
— Здесь слишком открытое место, — продолжал он. — Нужно было завести тебя в другое. В дом с крышей или лес. Тогда бы ты не справилась со мной так легко.
— У меня есть другие шкуры, — ответила Серая Элис. — Медведь, большой кот. Так что мне все равно.
Бойс застонал и смежил веки. А открыв глаза через некоторое время, сказал с вымученной кривой улыбкой:
— Серая Элис, ты была прекрасна. Я долго следил за твоим полетом, прежде чем осознал опасность и кинулся наутек. Знал, что ты — моя смерть, а все-таки глаз не мог отвести. Такая красивая. Дымка и серебро, огонь в очах. В последний миг, видя, как ты падаешь на меня, я даже обрадовался в глубине души. Лучше быть убитым такой грозной и такой прекрасной, подумал я, чем погибнуть от рук мерзкого сморчка с заостренной серебряной палкой.
— Мне жаль, — сказала Серая Элис.
— О чем тут жалеть? — быстро заговорил Бойс. — Ты же спасла меня. Я быстро поправлюсь, сама увидишь. Даже раны от серебра рано или поздно заживают. А потом мы будем вместе.
— Ты еще слишком слаб. Поспи.
— Да. — Бойс улыбнулся и закрыл глаза.
Проспав несколько часов, он почувствовал себя гораздо лучше, раны почти затянулись. Попытался встать, но не смог — руки и ноги были надежно привязаны к четырем кольям, вбитым в твердую землю.