Путь волшебника

Мартин Джордж Р.Р.

Коль скоро она его отвергла, все упростилось. Он трижды получил от ворот поворот, но подкатился в четвертый раз, и тогда она снизошла и присела за его столик.

— Давай, — она, не спрашивая, взяла его стакан и поднесла к губам, — расскажи мне историю.

— Что за историю?

— Сказку.

— Это какую же? С эльфами и принцами, которые жили долго и счастливо?

— Нет, — возразила она и потянула его голову к себе. Он опешил, но противиться не стал и подавался к ней, пока их лица не оказались в считаных дюймах друг от друга. — Настоящую сказку. С волками, ведьмами, ревнивыми

родителями и дровосеками, которых подозревают в убийстве невинных. Расскажи, Майлз. — Склоняясь еще ближе, она ощутила щекой его неровное дыхание и шепнула ему в ухо: — Расскажи правдивую историю.

К рассвету, когда они добрались до его жилища, Одра вымоталась и сбила ноги. Она споткнулась о камень и ухватилась за руку Майлза.

— Точно не надо было ничего взять из дома? — спросил он, шуруя ключом в замке.

Стоило ей услышать про дом, как она вспомнила, что ненавидит Майлза.

— Точно, — ответила она.

Он повернулся к ней, на сей раз взглянув с одобрением иного рода. Теперь в его взоре ни похоти, ни подозрительности. Он прикоснулся к ее лицу, и его привычный мрачный оскал уподобился улыбке.

— Ты кое-кого напоминаешь мне, из давнего прошлого. — Улыбка исчезла, он отворил входную дверь и посторонился, пропуская Одру.

Дом был мал и полон диковин, убедивших ее в том, что Майлз-то ей и нужен. Многие вещи были до боли знакомы Одре: обвитое золотой нитью деревянное веретено в передней, изящная стеклянная туфелька на каминной полке — едва ли не на ребенка, в углу — каменное изваяние: уродливая скрюченная тварь, одной рукой прикрывавшая глаза как бы от света.

— Какая замечательная коллекция. — Одра выдавила улыбку. — Долго, поди, пришлось собирать.

— Пожалуй, даже слишком долго. — Он снял с полки золотую грушу и повертел перед собой. — Все это не то, чего я хотел. — Он небрежно поставил вещицу обратно. — Идем, покажу тебе спальню.

По сравнению с другими эта комната казалась голой. Никаких украшений на белой стенной штукатурке, ни единой портретной рамки на зеркальном комоде. Кровать была застелена выцветшим лоскутным одеялом — хоть и маленькая, ее хватило бы на двоих. С одной стороны стол, с другой — изогнутый деревянный стул.

Одра, словно аршин проглотившая, присела на кровать подальше от подушек.

Пружины скрипнули, когда рядом уселся Майлз. Она решительно повернулась к нему, готовая к неизбежному. Она могла пойти на что угодно, лишь бы попасть домой.

И сделала хуже, добившись меньшего.

Он придвинулся и тронул ее волосы; она ощущала его запах — сладкий и дымный, чужой и знакомый одновременно. Он задержался выше ее груди, и она вскинула руку, чтобы погладить его по лысой голове. Он перехватил запястье и выпрямился, прижимая ее ладонь к своей щеке, — глаза закрыты, лоб болезненно наморщен; затем резко уронил ее руку и встал.

— Если понадобится еще одеяло, найдешь в шкафу. Спокойного сна.

Он вышел, предоставив Одре гадать, что пошло не так и как ей действовать дальше.

У Авроры было не меньше амбиций, чем у Эмиля, но иного рода. Она считала, что большинство мужчин эгоистичны и движимы лишь страхом или алчностью. В глубине души она сомневалась,

что Эмиль добьется желаемого сугубо знаниями и трудом. Исполненная любви к нему, она решила помочь обманом и хитростью.

Аврора знала, как расходятся слухи. Она бросила зерна в благодарную почву. Будь то бедняцкие кварталы или прачечные — везде, где собирались женщины, она рассказывала о его силе.

Но для того чтобы донести весть о могущественном чародее до самого короля и подобраться к нему поближе, ей пришлось прибегнуть к другим уловкам.

Руки стражников и копейщиков были грубее, чем у Эмиля; губы слуг — не столь нежны. Лестью она разожгла в их сердцах огонь тщеславия, раздув его обещаниями, что Эмиль, сильнейший волшебник в королевстве, воздаст по заслугам каждому, кто поспособствует карьере придворного мага.

И если, холодной ночью спеша из приемной в свою хижину, она сожалела о чем-то, то видела в том лишь очередную ступень на пути к воплощению мечты своего возлюбленного.

Одра проснулась за полдень. На стуле в углу лежала записка. Не очень уверенная рука вывела черными чернилами:

«Хочешь — оставайся, не хочешь — уходи. Я предан лишь одной, и это не ты. Если тебя все устраивает, будь как дома. М».

Ее это вполне устраивало.

Она обыскала дом. Не знала точно, чего ищет, но пребывала в уверенности: любой предмет, обладающий достаточной силой, чтобы выдернуть ее из родного мира, так или иначе выдаст себя. Он будет необычным, чужим, не от мира сего. Но здесь как будто все без исключения подходило под это описание. В каждом закутке, как в вороньем гнезде, хранилась какая-нибудь блестящая украденная вещица.

В библиотеке на полке она нашла прозрачную аптечную склянку с надписью «Восточный Ветер» на ярлычке. Вор, подумала она. Одра надеялась, что Восточный Ветер не потерпел ущерба от заключения в склянку. Она последит за флюгером и вернет похищенное при первой возможности.

Ее внимание привлекло еще кое-что, находившееся на полке, — маленькое и блестящее, и презрение сменилось яростью.

Убийца.

Она опустила кольцо Эмиля в карман.

Похоже было, что Майлз не любил зеркал. Их не было ни в спальне, ни даже в ванной. Единственное зеркало висело в библиотеке — роскошное позолоченное изделие. Одра задержалась перед ним, дивясь своей растрепанной наружности. Она пригладила пальцами волосы и откинула их, чтобы взглянуть в свои налитые кровью глаза, — и наткнулась на ответный взор.

Отталкивающее человекоподобное лицо, печально смотревшее из глубины зеркала, было темнее и старше ее собственного.

— Привет, — сказала она Волшебному Зеркалу. — Я Одра.

Зеркало неодобрительно покачало головой.

— Твоя правда, — признала Одра. — Но не называть же незнакомцу свое настоящее имя.

Она размышляла о новом собеседнике. По осунувшемуся нематериальному лицу Одра заключила, что тот уже давно носит скорбную маску.

— Он и тебя украл? Не исключено, что мы поможем друг другу найти дорогу домой. Ответ где-то здесь.