Путь выживших: Первое время после
Шрифт:
— И что у тебя за разговор такой?
— В общем, командование приказало сформировать спецподразделение для работы «за забором». Пока будет только отделение из восьми человек, учитывая офицера-командира и двух пилотов-мехводов. Сегодня он только формируется.
— Почему мне что-то подсказывает, что этим «офицером-командиром» у нас заделался ты?
— Да потому что так и есть. Я оказался единственным из всех офицеров, кто на это пошёл добровольно.
— Так тебе же на боевые нельзя. — нахмурился Родион и посмотрел на правую ладонь друга.
Она была полностью закрыта новой бинтовой
— Не только поэтому. — сообщил Макаров огорчённым голосом. — Слух ещё. Перфорация.
— Это что?
— Повреждение барабанной перепонки. Сказали, что сильно не пострадал. Правое ухо.
— Тебе прям на правую сторону везёт. — сыронизировал Родион.
— И не говори. — ухмыльнулся Александр, однако говорил всё ещё грустно. — Сказали, что восстановится через месяц. Пока я для штаба вполне подхожу.
— Тогда, если ты сидишь в штабе, кто будет руководить отрядом в самой операции?
— А тут всё интереснее. Список первых бойцов составлял замполит, поэтому собирали их в одном месте вместе. У него я поинтересовался, кто чем отличился. В основном, они либо героически отбивались, либо показали куда большее мастерство, чем другие. Снайпер у них вообще лютый: настрелял сорок две цели, из них три на дистанции метров восемьсот, при этом не спавший всё время нахождения на посту. И это всё с СВД со стандартным прицелом.
— Вот это мастер. Кто ещё есть?
— Пошли, по пути расскажу.
Пока шли, лейтенант рассказывал всё, что ему рассказал замполит, местами пересказывал его слова. Родион слушал его внимательно, составляя в голове портрет его будущих напарников.
Один ефрейтор сильно выделился тем, что помог экипажу танка выбраться из окружённой машины, причём одного он даже выносил на себе, после бегал по всем позициям своего взвода с поисках патронов, которые только и успевал тратить на отстрел противников. Главной его проблемой был характер. За колкие шутки и излишнюю язвительность его сильно не любили сослуживцы, а импульсивность этому не способствовала, но это можно будет исправить.
Второй, уже рядовой, отличился тем, что помогал отбиваться остаткам своей роты до тех пор, пока не кончились патроны. Когда те пришли к концу, скинул бронежилет, автомат и каску, вооружился штык-ножом и куском арматуры, после чего умудрился перебить аж тринадцать мутантов в ближнем бою. Стрелял он неважно, но это было поправимым, да и это может не понадобиться.
Третий, уже сержант, вытащил бессознательного командира своего взвода из БМП, которая из-за повреждения ходовой части при торможении слетела с дороги и врезалась в угол здания. Помимо этого так же отбивался от мутантов и силами одного отделения смог обеспечить убежище всем выжившим товарищам.
Другие двое, два лейтенанта, как их назвал Макаров, пилоты-мехводы, будут в их отряде в качестве водителей их техники или пилотов их вертолётов. До второго дойдёт не скоро, так как с авиационным топливом сейчас проблемы.
— Кстати, насчёт
— Что выделили?
— Вертолёт «Ми-8», но его мы пока не трогаем, два «УАЗ»-а, «КамАЗ» колёсной формулой шесть на шесть, по одной БМП-2 и БМП-1.
— Удивительно, что танк не выделили. — усмехнулся Рад.
— Наши мехводы тогда под гусеницы бросятся. — усмехнулся Александр. — Они у нас за состояние техники отвечают. Кстати, при повреждении бронетехники вне базы и на большом удалении от неё у нас поставлена задача уничтожать технику так, чтобы отремонтировать её нельзя было.
— Нафига?
— Чтобы она не досталась возможным выжившим.
— Звучит логично.
Казарма представляла из себя просторное помещение в одной из старых полковых казарм. Относилась она именно к полку, но конкретно это помещение оставалось свободным всегда, однако в презентабельном виде его всё равно поддерживали.
Первым в помещение вошёл Макаров, сразу в комнате раздались множественные стуки по полу, словно сразу несколько подошв резко встали на пол. Родион стоял в стороне от входа и ждал, пока позовёт командир. Дверь осталась открытой, но видно его всё равно не было.
— Итак, бойцы, — начал Александр, который отдалился от входа не так сильно. — теперь вы будете действовать в составе вот такой группы, которую вы сейчас видите. Не хватает ещё одного человека, он сейчас стоит в коридоре. Слышали про сержанта, который спас свою роту, совершив марш-бросок через заражённый город?
— Так точно. — раздался голос парня из комнаты.
— Даже звание и фамилию знаю. — подал голос уже мужчина.
— Удиви. — усмехнулся Александр.
— Сержант… — мужчина задумался, будто что-то забыл. — Еросин.
От услышанного на лице сержанта появилась широченная улыбка, а щёки надулись, сдерживая поток смеха. Смех за стеной всё же заставил Родиона тихо посмеяться и быстро затихнуть.
«Интересно, у всех я резко фамилию поменял?» — мысленно спросил самого себя Рад, пока за стеной кто-то всё ещё смеялся.
— Ладно, отставить. — наконец-то раздался голос Макарова, вместе с которым стих и смех. — Одной буквой ошибся. Ерохин он. Рад, заходи.
Почти сразу после произношения его позывного, сержант вошёл в казарму, в качестве общего приветствия окинул взглядом всех, кто сейчас стоял в разных местах по стойке смирно, и приложил руку к виску. Остановился рядом с лейтенантом, принялся ждать его слов.
Сразу шесть пар глаз принялись сверлить вошедшего, который больше обращал внимание на комнату. Была она действительно просторной. Если повернуться от входа направо, можно увидеть пустую стену длинной метров в пятнадцать и смежную с ней, более короткую, всего метров в пять. На стене, противоположной той, что имела дверь, было аж три старых деревянных окна. Сами стены были выкрашены бежевой краской, пол крыт линолеумом, который тут и там уже вздувался и крепился только дешёвым плинтусом. Ещё удивило то, что вообще не было мебели. Только пара табуретов и стол у одного из окон, да лист фанеры, висящей на дальней стене. В ней Родион разглядел два торчащих штык-ножа.