Путь якудзы
Шрифт:
Макаренко говорил что-то еще, но Виктор уже не слушал его.
Все было ясно и без этого.
Майор, видя реакцию собеседника, замолчал.
И тогда после непродолжительной паузы заговорил Виктор:
– Итак, если я правильно понимаю, дело обстоит примерно так. Начиная с разгрома американской эскадры в сорок шестом году и передачи нам атомной бомбы живых немцев никто больше не видел.
– Имеются косвенные сведения о сотрудничестве западных государств с Новой Швабией, а также о сбитых американскими ПВО летательных аппаратах необычной формы, сведения о которых тут же были засекречены…
– Но прямых доказательств их существования нет?
– Нет, –
– И сейчас вы собираетесь отправить меня в никуда потому, что кому-то вздумалось передать вам сообщение, больше похожее на отрывок из радиопьесы о Великой Отечественной?
– Боюсь, что у тебя нет выбора, – жестко сказал майор. – Убийство гражданина Японии вкупе с угоном судна и попыткой провоза через государственную границу России двух иностранных шпионов не оставит выбора суду. Похоже, это тот самый случай, когда судьям не останется ничего другого, как вынести крайне редкий в наше время приговор по сто пятой статье УК части второй. А именно – смертная казнь.
Виктор устало рассмеялся.
– Что смерть, отвечу я вам? – произнес он. – Каждый год облетают листья с деревьев и каждой весной возвращаются из праха. Чем человеческое тело важнее праха? И к чему скорбеть о неизбежном? Боятся ли листья ада, и есть ли он для них? Мыслят ли они о смерти? Нет, они просто живут, трепеща на ветру. Раньше ли слетит лист с дерева, позже ли – что в том дереву? Придет весна – и будут новые листья.
Макаренко не спеша убрал авторучку в нагрудный карман.
– Не думал, что в школе ниндзя помимо основных предметов изучают запрещенные гримуары [16] . Жаль, что я зря потратил столько времени. Что ж…
Он начал подниматься из-за стола.
И вдруг застыл на середине движения в нелепой позе на полусогнутых, держась рукой за спинку отодвигаемого стула…
Воздух посреди камеры задрожал и стал быстро сгущаться, пока не превратился в облако легкого серого тумана. Из которого неслышным призраком шагнул на пол камеры маленький человечек в традиционном ярко-оранжевом одеянии тибетского монаха. Облако за его спиной еще вибрировало несколько мгновений, после чего внезапно растаяло, оставив после себя легкий аромат неведомых трав, замешанный на прохладе чистейшего горного воздуха.
16
Гримуар (фр. «grimoire») – книга, описывающая магические процедуры, заклинания для вызова духов и демонов или содержащая еще какие-либо колдовские рецепты.
Монах даже не взглянул на майора, продолжавшего оставаться неподвижным, словно статуя. Сложив вместе ладони, он степенно произнес:
– Намасте [17] , Оми-но ками.
– Намасте… – ответил Виктор, также складывая ладони перед собой, – и не нашел слов, чтобы продолжить приветствие. Впрочем, для человека, появившегося прямо из воздуха, вряд ли требовалось большее, чем приветствие в его лице бога. Тому, что он понял монаха, Виктор уже не удивлялся. Знания ками, с которым Виктор объединил свою душу, были воистину безграничны.
17
Намасте – традиционное тибетское приветствие, означающее: «В вашем лице я приветствую бога».
– Ты хорошо читал «Книгу листьев»? – без предисловий
– Ну… нормально читал, – в некотором замешательстве ответил Виктор. – Даже вот кое-что запомнил…
– Плохо читал, – покачал головой монах. – И запомнил не то, что нужно.
– А что нужно?
Монах потихоньку начинал раздражать. Крут он был, бесспорно. Судя по одеждам и озону, прямо с Тибета перешелчетко в центр камеры. Виктор вспомнил свой первый опыт перехода– в башне, и то на целый этаж промахнулся. Но вот так с ходу объяснять незнакомому человеку, что он не так читал и не то запомнил, – это по меньшей мере хамство. Даже для тибетского монаха, которым по факту их крутизны дозволено многое. Хотя почему незнакомому? Похоже, он Виктора неплохо знает, судя по тому, что с ходу назвал его именем, данным ему в Школе клана Якудзы. Жаль только, что знание это одностороннее…
– Там, где видишь, что нет пути, – иди смело. Сам умрешь – другие увидят путь… Не жалей то, что не твое. Не жалей того, чем не владеешь, но в пользовании твоем. А не владеешь ты ничем, помни об этом.
Ищущий путь навсегда останется ищущим. Он смотрит себе под ноги и видит лишь камни да грязь. Не ищи путь, ищи знаки, ведущие к нему. Сумей понять сокрытое от других, но данное лишь тебе. Не поймешь – время упущено. А другого знака не будет, ведь ты уже сошел с пути и бредешь в темноту…
– Что ты хочешь сказать, Хранитель Запретов секты Агарти? – неожиданно для себя прорычал Виктор. – Что я утратил Путь Воина?
– Истинный Воин никогда не утратит Путь, – тихо сказал монах. – Он лишь может потерять направление. Сейчас на Юге скопилось слишком много темного. Равновесие может нарушиться.
– Давно ли Черный Орден [18] стало беспокоить нарушение равновесия?
Монах опустил голову.
– Мы всего лишь люди, Оми-но ками, – произнес он. – Люди ошибаются. Хорошо, когда есть возможность исправить ошибки прошлого. А если ее нет, то хотя бы предупредить новые.
18
Во время Второй мировой войны тибетская секта Агарти входила в состав Черного Ордена СС.
– Почему же тогда вы сами не вмешаетесь?
– Однажды мы уже вмешались, – ответил монах. – И это вмешательство чуть не погубило весь мир. Я пришел к тебе, воин, так как увидел, что ты на распутье. Но знай – Пустота не примет тебя. Пока ты сам не поймешь своего предназначения и не выполнишь его до конца…
Фигура монаха стала таять в воздухе. Сначала она стала плоской, словно нарисованной, а затем расплылась бесформенным оранжевым пятном в облаке серого тумана, который вновь из ниоткуда возник в центре камеры.
Потом все исчезло.
А майор, продолжив прерванное движение, наконец встал со стула.
Несколько мгновений он внимательно смотрел в центр камеры.
«Синоби Стихии Земли чувствует остатки энергии перехода, – понял Виктор. – Но не может понять, откуда она взялась. Похоже, Агарти научились сжимать личное время тех, с кем общаются, подгоняя его под свое. Как в замедленном воспроизведении фильма. Кстати, еще один вариант бессмертия – только в своем мире, который практически не меняется. Обычному человеку будет казаться, что монах не двигается вообще – если он не двигается. Когда же он шевельнется, то для этого человека просто исчезнет вследствие несовпадения временных отрезков».