Путь желаний
Шрифт:
– Кристина, – рявкает на неё Мать.
Девочка вспоминает, что от неё требовали нормального поведения.
– Шарф давит, – пыхтит она, стягивая красный старый весь в крупных катышках шарфик.
– Тебе лучше? – спрашивает вторая участливо.
– Да. Можно попить? – произносит Кристина тихо под осуждающим взглядом Матери.
Та дёргает её за руку, но женщины только улыбаются. Та, что добрее и умрёт позже, встаёт и наливает из стоявшего у стены аппарата воду. Протягивает стакан девочке.
– Держи, – говорит она мягко. – Скажи, если станет нехорошо. Не
Кристина кивает и пьёт воду медленно, как воспитанная девочка.
– Этот интернат мы с вами обсуждали как один из вариантов. Помните, что никто не принуждает вас, нам просто необходимо рассмотреть все возможные ситуации.
Мать поставила перед ними на стол сумку, в которую утром суетливо упаковала все нехитрые пожитки своей трёхлетней дочери.
– Забирайте её прямо сейчас, – сказала она сухо. – Она не нужна.
Женщины приоткрыли рты, но ничего не ответили. Они никак не ожидали такого короткого разговора. От всех трёх запахло противной вонью закипающего мяса, которое иногда варила Мать, когда были деньги, того от которого образуется серая кудрявая пена на кастрюле и пачкает края. Так воняла нервозность. Кристина старалась не морщиться.
– Мы так не договаривались, – выдохнула блондинка. – Так просто это не делается. Да что вы за мать такая?!
– Да, я хреновая мать. Неоспоримый факт. Плевать. Не заберёте её сейчас, я выкину её на улицу. Больше я её в своём доме терпеть не стану. Мне и так всю жизнь мириться с тем, что я выносила в себе выродка, воспитывать его я не собираюсь. Рано или поздно эта мерзавка доведёт меня до того, что я убью себя или её. Делайте с ней, что хотите.
С этими словами она просто встала и вышла, даже не взглянув на девчушку. В свою очередь, Кристина тоже не пыталась ухватиться за уходившую женщину. Они попрощались без лишних слов, одна оставляла после себя страх, другая – холод. Больше Кристина никогда не видела Мать, если не считать её пары коротких визитов в интернат, когда нужно было оформлять документы. Девочка улавливала её силуэт мельком в коридоре, но даже не думала подойти и заговорить.
Добрая женщина выбежала вслед за ней, оставив Кристину наедине с властной тёткой, пребывавшей в лёгком недоумении.
– Вы меня тоже выгоните? – спросила крошка.
От неё запахло ложью. От этого аромата у Кристины всегда слезились глаза, как от лука.– Ну что ты, малышка, как можно было так подумать? – притворно ужаснулась женщина.
– Вы об этом думали, – ответила девочка. – Но можно я останусь? Я спокойная, тихая и не буду создавать проблем. Я могу вести себя хорошо.
Лицо начальницы удивлённо вытянулось. Она явно не ожидала от малышки такой чёткой и связной речи, предполагая, что у девочки серьёзные отклонения в развитии. Но сильнее всего её удивило даже не то, что она говорила, а то как она это делала. Голос девочки оставался спокойным и даже прохладным.
– Я тебе верю, – отозвалась женщина, внимательнее присматриваясь к серьёзной не по годам крошке. – Мама говорит, что ты создаёшь много проблем?
– Да, – подумав, ответила Кристина. – Каждый раз, когда открываю рот. Но
В кабинет вернулась Добрая и прервала странный разговор. Тётка за столом впилась в неё вопросительным взглядом, и так прекрасно понимая, какой последует ответ.
– Как будто испарилась, – запыхавшись пробормотала Добрая, но тут же воскликнула. – Но я же знаю адрес.
– Не надо меня назад, – опасливо подала голос Кристина.
– Оформляйте девочку, – сухо поджав губы, вздохнула Тётка. – Деньги на неё начнут выделять через пару месяцев, протянем как-нибудь. Не хочу, чтобы меня обвинили в халатности, когда малышку найдут заледеневшей на морозе. Она, так или иначе, попадёт к нам.
– Хорошо, – не слишком уверенно замялась женщина. – Куда же её определить?
Начальница какое-то время раздумывала, стуча ногтями по отполированной поверхности стола.
– Давай на второй этаж, к близняшкам. Там же вроде была свободна кровать, – проговорила она. – Потом, если будет нужно, переселим.
Добрая женщина только кивнула, взяла Кристину за тоненькие пальчики и вывела из кабинета. Её ладонь по сравнению с рукой Матери была тёплой и мягкой, немного шелушившейся от частого контакта с водой, но всё же приятной.
Девочка, оказавшись в незнакомом месте, не озиралась и смотрела себе под ноги, стараясь не встречаться взглядом с проходящими мимо взрослыми и детьми, которые здоровались с Доброй женщиной. Она боялась почувствовать их боль и вызвать подозрения у её новой покровительницы, которая шла спокойно, не раздражаясь оттого, что Кристина слишком медлительна и неуклюжа. Добрая женщина ни о чём её не расспрашивала и не начинала глупых бессмысленных бесед, которые с ней всегда пытались вести взрослые.
Они остановились у обшарпанной двери с номером четырнадцать, покрытым облупившейся синей краской. Добрая вошла в комнату и поставила сумку рядом со старой кроватью с такими страшными растянутыми пружинами, в которых не хватало больше, чем присутствовало. В комнате было пусто и тихо, а ещё жутко захламлено разными вещами, водружёнными на всех горизонтальных поверхностях. Пахло заплесневелыми корками хлеба и сырым сквозняком. Но Кристине понравилось. Здесь у неё будет своё место.
– Девочки на занятиях в группе, ты с ними познакомишься немного позже. Вот твоя тумбочка. Сюда мы с тобой сложим вещи, которые ты принесла. А сейчас мне нужно сходить и сказать, чтобы тебе принесли матрас и бельё. Сможешь посидеть тут немножко одна? Не испугаешься?
Кристина кивнула и улыбнулась. Ей так хотелось как-то отблагодарить Добрую, что она не удержалась.
– Знаете, – сказала Кристина. – Дедушка, которого вы так не любите и который доставляет много-много проблем, совсем скоро умрёт. И вам больше не придётся заботиться о нём. А тот документ у него свёрнут, и лежит в тёплом ботинке в диване, на котором он спит. Только вы не читайте его, а то расстроитесь.
Сказав это, Кристина наблюдала, как улыбка сползает с лица Доброй, а зрачки недоверчиво сужаются.