Путь желания
Шрифт:
Таким образом, Баламут раскрывает замысел нашего врага: сначала нужно сделать людей мягкотелыми, чтобы их желания и страсти стали ничтожными, затем дать небольшую поблажку этим слабым страстям, чтобы создалось впечатление, будто желания удовлетворены. Люди больше не будут знать ни великих радостей, ни великих печалей. Они просто будут хорошими людьми. Одна молодая женщина написала мне:
Мои родители всегда говорили мне, что я должна быть «хорошей девочкой». Я сделала вывод, что быть хорошей — это значит никого не расстраивать и ни на кого не злиться. …Я была хорошей, потому что хотела нравиться, и я поняла, что людям нравятся те, кто всегда старается быть хорошим. Когда я училась в колледже, мне присвоили титул «Мисс Любезность», и это было правдой. Я была хорошей девушкой
Христиане дошли до того, что верят, будто самое важное для человека — быть хорошим. Мы воспитываем поколение мужчин и женщин, самая главная добродетель которых заключается в том, чтобы никого не обижать. А потом мы удивляемся, почему люди больше не стремятся так страстно к Иисусу Христу. Как мы можем жаждать и стремиться к праведности, если мы умертвили и жажду, и стремление. Как сказал К. С. Льюис, «мы кастрируем жеребца и требуем от него плодовитости».
Самый страшный враг благочестия — не страсть, а апатия. Посмотрите на Иисуса. Он не был бесхарактерным. Его жизнь была полна страсти. После того как Он выгнал из храма торговцев, «ученики Его вспомнили, что написано: „ревность по доме Твоем снедает Меня“» (Ин. 2:17). Этот образ, конечно, далек от того, что предлагают нам в воскресной школе, — Иисус с ягненком и малышом или парой малышей с умилением смотрит на мир. Самый приятный на земле Человек. На самом деле Он был совсем другим. Он был святым. Г. К. Честертон писал:
Вместо того чтобы рассматривать книги и картинки, посвященные Новому Завету, я читал сам Новый Завет. И там я не нашел и намека на существование Человека с волосами, расчесанными на прямой пробор, или с руками, сложенными в мольбе; я прочитал о необыкновенной Личности, Чьи слова обжигают, а поступки поражают решительностью, о Человеке, Который опрокидывает столы, изгоняет бесов и неоднократно выдерживает испытания, находясь в одиночестве среди гор или среди законников, иссушающих истину; Который ведет себя как разгневанный Бог — и всегда как Бог… Язык, которым говорят о Христе… сладкий и смиренный. Язык же, которым говорит Христос, — это язык исполина, способного провести верблюда сквозь игольное ушко и низвергнуть горы в море.
Ортодоксия
Если желание надо убить, чтобы избежать его разрушительной ярости или разочарования, к которому оно приводит, если омертвение души приравнивается к благочестию, тогда Иисус должен быть самым мертвым человеком на свете. Но Его называют живым Богом. «Страшно впасть в руки Бога живого! — пишет автор Послания к Евреям. — …потому что Бог наш есть огнь поядающий» (Евр. 10:31; 12:29). Что же такое огнь поядающий? Это любовь Бога ревнителя (см.: Втор. 4:24). Бог — чрезвычайно страстная Личность. Страсть переполняет Его. Это тайна Его жизни. «Предлежавшая Ему радость» помогла Иисусу перенести крестные муки (см.: Евр. 12:2). Другими словами, неутолимая жажда чего-то более великого поддержала Его в момент тяжелейшего испытания. Мы не можем надеяться, что будем жить, как Он, не испытывая такой же страсти. Многие люди приходят к выводу, что дилемма желания слишком тяжела, и поэтому они подавляют или отвергают свое желание. Это совершенно справедливо в отношении большинства современных христиан. Почему-то мы верим, что можем продолжать жить и без желания. Мы ошибаемся.
Гари и Джилл пришли ко мне, потому что их брачные отношения превратились в набор обязанностей. Никаких семейных сцен, никто не кидался тарелками, никто не заводил интриг на стороне. Хотя, как я позже понял, лучше бы это было так — хоть какой-то признак жизни. Их чувства были так же горячи, как вчерашняя овсянка. Позвонила мне Джилл, потому что боялась, что потеряет Гари, что они «разойдутся, как в море корабли». Мне не пришлось долго искать причину. Гари умер. Он по-прежнему ходил на работу, оплачивал счета, подстригал газон, но к этому сводилась вся его жизнь. Ни эмоций, ни развития, никакой реакции на происходящее. Самая жизненно важная часть его существа была закрыта. Я спросил его, можем ли мы с ним просто встречаться и разговаривать о его жизни. Шли недели, и я постепенно
Я был искренне удивлен, что Гари приходил каждую неделю. В эмоциональном плане отправиться на консультацию к психологу — это все равно что решиться совершить восхождение на Эверест. Я же не видел в своем пациенте ничего, что напоминало бы желание совершить восхождение. После того как через месяц мы никуда не продвинулись, я задал простейший вопрос: «Гари, почему вы христианин?» Он сидел молча около пяти минут. «Я не знаю. Наверное, потому, что христианство — это правильный выбор». «А надеетесь ли вы получить что-то приятное, если будете верить до конца?» «Да нет… не думаю». «Так чего же вы хотите, Гари?» Последовала еще более длинная пауза. Я терпеливо ждал. «Я ничего не хочу». Наши сеансы вскоре прекратились, и я чувствовал себя плохо, так как ничем не смог помочь ему. Всю свою жизнь Гари был хорошим мальчиком. Кастрированным жеребцом, мерином. А мерин, хоть он и более послушный, чем жеребец, не может дать жизнь. Он стерилен.
Я вспомнил о последней дошедшей до нас истории из жизни пророка Елисея. В те времена царем Израиля был Иоас, и он пришел навестить Елисея у смертного одра. Он знал, что без помощи великого пророка будущее Израиля под вопросом. Враги подступили со всех сторон, выжидая удобный момент, чтобы нанести удар. Елисей приказал царю взять несколько стрел:
И он взял. И сказал царю Израильскому: бей по земле. И ударил он три раза, и остановился. И разгневался на него человек Божий, и сказал: надобно было бы бить пять или шесть раз, тогда ты побил бы Сириян совершенно, а теперь только три раза поразишь Сириян. И умер Елисей…
4 Цар. 13:18–20
Вот это да! Что за странная история? Почему так рассердился старый пророк? Потому что царь оказался бесстрастным; он был равнодушен, невозмутим. Он ударил по земле раз или два и не вложил в эти удары все свое сердце. По сути, Бог сказал: «Если ты так мало заботишься о будущем своего народа, то так же мало помощи ты и получишь». Другими словами, если ты не вкладываешь в это дело все свое сердце, то и Я не буду. Ты не можешь управлять страной, относясь к ней холодно, обрекая ее на участь женщины, одинокой в браке. Отвергнуть желание — это все равно, что сказать: «На самом деле ты не нужна мне, я не хочу тебя. Но я буду жить с тобой из чувства долга». Это чудовищная карикатура на то, что должно быть прекрасным танцем желания и преданности.
Ваши сердца жаждут страсти, и вы отправляетесь искать того, к кому стремится ваше сердце. Ваша избранница отвечает на ваши ухаживания, потому что они пробуждают стремление ее сердца быть желанной. Да, преданность играет очень важную роль — но только как выражение желания. Обязанность сводит танец к однообразному кружению. Представьте, что вы появляетесь с букетом цветов на годовщину вашей свадьбы. Ваша жена очень обрадовалась, а вы говорите ей: «Это пустяки, дорогая. Я лишь выполняю свой долг». Джон Пайпер, чтобы показать мертвящее влияние долга на человеческие взаимоотношения, начинает свою книгу Desiring God такой фразой: «В выражении „подарить розы из чувства долга“ уже есть противоречие». Женщина не хочет, чтобы ее любили из чувства долга, она хочет быть желанной. Этого же хочет и Бог. Как утверждал Э. Тозер, «Бог ждет, когда мы захотим Его присутствия в нашей жизни».
Однажды я спросил Гари о том, как он молится. «Я никогда ничего не прошу у Бога», — ответил он. И это не удивило меня. Понимаете, дилемма желания заключается в том, что оно унижает нас. Оно выводит нас за пределы наших возможностей туда, где мы вынуждены просить о помощи.
Вспомните рассказанную Иисусом историю о человеке, который, отправляясь в чужую страну, доверил трем слугам свое имение («таланты»), поручив им вести его дела, пока он не вернется домой. Когда он вернулся, то с нетерпением выслушал их отчеты. Первые двое отправились на рынок и удвоили свои вложения. В результате они были щедро вознаграждены.