Путь золотого семени
Шрифт:
— Неужели ты предашь меня?!
— Никогда.
— А как он тогда узнает? Ах, если бы был способ оставить вас здесь вдвоём… — вздыхает Таара.
Но, практично отряхнув юбки, она садится в карету, дверь которой открываю ей я.
Сажусь следом.
Кусая губки Таара, бродит взглядом по портьерам кареты. Любуюсь ее озабоченным выражением лица. Несмотря на все богатые родовые связи, своей семьей я чувствую только двух людей — ее и брата. Остальные не вхожи в наш мир.
— Скажи мне мой любимый, для твоей сестрицы Шейлы пыльца фейе стала бы облегчением? Мне кажется она очень страдает, когда её вынуждают быть инфантой Борро. К тому же, при устранении
— Не знаю, Таара. Мы не близки с сестрой. Она живет в своем мире, а мы с братом — в своём. Но я бы не хотел её смерти. Ее мать была добра к нам. Да и покровительствовала тебе.
— Леди Шаат была настоящей ведьмой, — горделиво ухмыляется Таара. — Я рада, что мы с вами выжили при ее правлении. Но она не сомневаясь подарила бы вам стаю фейе, если бы от этого зависело благополучие ее мужа.
— Это точно.
Шаат не отличалась разумностью. Зато отличалась вспыльчивостью, жестокостью и извращенностью. Думаю, боги наказали ее именно за это подарив умалишенную дочь.
Черная карета неспешно двигается по улицам.
— Ты хочешь чем-то опоить лорда-отца?
— Да. Я хочу, чтобы он потерял свою мужскую силу и почувствовал себя больным. Без всякой опасности для его жизни. У храма Халиши есть бабочки Оренто. Шаат рассказывала, что они тоже прекрасны! Их пыльца дает именно такой эффект. Но здесь они не живут…
Каких только бабочек нет у Халиши! — ужасаюсь я. — Она превратила красоту в оружие.
— «Красота — это оружие, охраняющее мир», — написано на храме Халиши.
— Какие еще есть бабочки у Халиши?
— Не важно. Вывезти их нельзя… — с сожалением вздыхает Таара. Поэтому, я хочу купить подобное зелье у алхимиков. Инфанта Айхари никогда не заинтересуется ущербным мужчиной. К тому же потеря мужской силы отвлечет его от борьбы за трон. Одна девушка из его прислуги верна мне и сделает все, что я скажу. Ты готов побороться со мной за Борро?
— Я сделаю всё, что ты хочешь, если это сохранит нам наш образ жизни и наш союз.
— Благословения у Халиши на свершение задуманного просить я не буду. Многого она может не одобрить. Но я очень попрошу её прикрыть свои прекрасные глаза, и не мешать своей дочери возносить своих мужчин!
Часть 1 — Путь "Золотого семени"(эп. 19 Наввара)
POV Тахико Нава
— Тахи, Тахи… — цепляется мне за юбку маленькая Дилия. — А почему лед внутри замка не тает?
— Это солёд, особый глубинный соленый лёд, спрессованный под большим давлением воды. Такие айсберги иногда всплывают, и мы делаем из них внутреннюю отделку и мебель. У нас он не тает. Но если увести его на юг под слишком яркое солнце, то тогда он растает.
— А возьми меня на кухню? Я хочу посмотреть огромного запеченного носача!
— Ты увидишь его на столе, Дилия.
— А он зверь или рыба? У него и плавники, и меховая шкура…
— Он и то, и другое. Беги в свои покои, няньки, наверное, обыскались тебя. Ты до сих пор не одета для пира.
— Я хочу с тобой!
— Княгиня будет сердиться.
— Тахико!! — цедит сквозь зубы княгиня Минея, придерживая ладонью уже хорошо обозначившийся живот.
Скоро у нас родится брат или сестра.
— Я поручила тебе кухню. Что ты делаешь в залах??
— Слежу, чтобы правильно накрывали столы, княгиня Минея, — не поднимая глаз начинаю отчитываться я. — На кухне всё готово к приему знати. Запеченный носач, рыба красная и белая, несколько сортов икры, грибы с корнем цикора, тушеная и свежая ламина,
— Хлеб испечен?
— Конечно. Но израсходованы последние остатки зерна.
Князь распорядился расходовать последние запасы. Если всё пойдет хорошо, то скоро возобновится торговля. Если нет… Навы столетиями жили без хлеба и, исключая князей, живут и сейчас, поэтому ничего не изменится.
Южане уверены, что питание Наввары скудно. Но моя мать говорила мне мленькой, что оно просто иное. Но ничем не хуже, чем в других локах.
Хлеб я ела всего несколько раз за свою жизнь. Это очень вкусно! Зерно не растет в нашей локе. Только цикора, у гейзерной трубки в центре замка. Этому корнеплоду почти не нужен солнечный свет. Достаточно света водорослей, вмороженных в стены. В свежем виде цикору тушат, как овощ, с засушенном измельчают и делают бодрящий терпкий утренний напиток. А из ее сладковатых белесых листьев делают вино и сладости для детей.
У теплого сырого основания гейзерных трубок, что согревают весь замок, растут еще несколько сортов вкуснейших грибов на подстилке из высушенных водорослей ламины. Ламина — единственная зелень, которая растет во внутренних бассейнах замка, согреваемая горячими источниками. Здесь целые плантации ламины и теплолюбивых гребешков. Ламина — это и еда, и освещение в длинные северные ночи, и топливо, и материал для набивки спальных мешков для простолюдинов, и лекарство.
Гейзерных трубок в замке около десяти, но самая гигантская поднимается через центр всего замка и кипящие в ней струи запросто обварят любого неосторожного. Но поднявшись на высоту, они стекают по трубке вниз испаряясь и создавая благоприятную сырую среду для грибов и улиток.
— Мама! — требовательно и недовольно окрикивает княгиню спускаясь с лестницы моя еще одна сестрица, княжна Элодея.
— Какая же ты красавица! — горделиво выпрямляет спину княгиня мать.
Она и правда красавица… И моё сердце болезненно бьется. Потому что я…
— Почему этот уродливый выродок должен ехать с нами?! — гневно смотрит она на меня.
И это тоже правда. Я — уродливый выродок. Мои глаза темны, в отличие от светлых серых глаз Навов, и узки, веко тяжело, скулы слишком вычурны, губы слишком яркие, кожа смугла. Вряд ли в замке можно найти девушку уродливее меня. Единственное, чем наградили меня боги — белоснежные волосы отца. В остальном, похожа на дочь Олоров. Навы считают, что Олоры уродливы. В Великом склепарии лежит ледяная мумия моей матери. Я смотрю на нее и вижу, что она прекрасна. Навы говорят — уродливое чудовище. Отец… отец ничего не говорит мне о матери. Но относится ко мне со снисхождением. Старший брат Элай тоже не слишком строг ко мне и говорит, что я по-своему красива. Но я знаю, что он успокаивает меня из своего великодушия. Мой брат очень добр.
— Не говори так, Элодея. Отец разгневается.
— Но это же правда! Она будет позорить нас, отца и нашу локу! Ни красоты, ни стати, ни происхождения! Мы с Элаем прекрасны и законные наследники. Какого холода мы должны тащить с собой это темноглазое чудовище? Эту… кухарку, байстрючку, дочь шлюхи!
— Я внучка Махараджа Ким-Цы и дочь князя Нава, — сжимая челюсти, поднимаю я взгляд на сестру.
— Твою мать родила шлюха, да от Махараджа и всё же! И она стала шлюхой сама. И то, что в неё слил семя мой отец, когда мать носила меня, не значит, что ты равна мне в происхождении. Ты тоже станешь шлюхой! А может и уже.