Путь. Автобиография западного йога

Уолтерс Джеймс Дональд

«В конце октября 1941 года, — продолжал он, — Мастер посетил нас в нашей летней резиденции, в местечке Плимут-Вей, штат Массачусетс. В это время года океан там очень холодный. Однако Мастер настоял, чтобы в день своего приезда, вечером, мы пошли купаться при луне. Он входил в воду, а мы, дрожа, смотрели на него с берега. Вскоре он погрузился в воду по пояс. «Теперь, — подумал я, — он должен почувствовать холод!»

Вдруг я заметил, что вокруг него появилось голубое свечение. Мой сын, стоявший рядом, и его жена тоже видели это свечение. Позднее, когда Мастер вышел

на берег, мы сказали ему о том, что видели.

Улыбаясь, Мастер признался: “Мне пришлось погрузиться в Дух, чтобы избавиться от холода!"»

«Я наблюдал голубое свечение вокруг него еще раз, — продолжал доктор Льюис, вновь обретая веселое настроение. — Это случилось через несколько лет. Мы пересекали мексиканскую границу с Калифорнией. Мастер накупил манго для всех; автомашина была пропитана запахом манго! Я был уверен, что на границе этот товар конфискуют; таможня в Калифорнии строго проверяет перевозки. Однако когда инспектор пришел осмотреть машину, он не сказал ни слова!

«Как вам удалось провезти это?» — спросил один пассажир, когда мы весело въехали в Калифорнию.

“Я, конечно, не могу объяснить механику этого дела, — ответил я. — Единственное, что я знаю, это то, что, когда мы пересекали границу, я видел вокруг нас голубое свечение!"»

В своих воспоминаниях доктор возвратился к первым дням своего знакомства с Мастером. «В начале весны 1923 года Мастер сказал мне: «Следующим летом обрати внимание на свое здоровье». В суете и занятости я забыл об этом предостережении. Однако в середине лета я поплатился за забывчивость. У меня начались острые желудочно-кишечные боли. Проходили дни; страдания только нарастали. Наконец я с мольбой обратился к Мастеру.

Насколько я помню, в июле, в среду, он пришел мне на выручку. Я уехал в свой летний домик в Плимуте. К тому времени боль стала нестерпимой. В то очень раннее утро — должно быть, в два или три часа — я услышал доносившийся с дороги голос Мастера: «Доктор! Доктор!»

С каким облегчением я услышал его голос! Он реквизировал автомашину и, в ответ на мою молитву, ехал всю ночь из Нью-Йорка. Войдя в дом с двумя учениками, он отвел меня в сторону. Удивительно спокойным тоном, характерным для него, он убедил меня, что все обойдется. Потом дал мне чудодейственное йоговское лекарство, которое используется в таких случаях. Мое состояние быстро улучшилось, и вскоре я полностью поправился.

В те давние годы, в Бостоне, один человек был приговорен к смерти за преступление, которое, как считали многие (включая и меня), совершил. За день до приведения в исполнение приговора вышло так, что я был с Мастером и упомянул об этом случае. Мастер задумался. В молчании он отошел в угол комнаты и спокойно сел там. Через некоторое время он присоединился к нам с улыбкой и возобновил разговор. Он ни слова не сказал об осужденном. Но на следующее утро в газетах появилось сообщение: «В одиннадцать часов губернатор его помиловал».

Вы знаете, в те дни мы не были знакомы с методами Мастера, которые теперь известны всем. Мы не знали о том, какие удивительные дела он мог совершать, и не знали, что это может делать любой

мастер. Теперь, по прошествии многих лет, люди лучше узнали его, а в то время нам было трудно обрести такую веру, которую сегодня имеем все мы. В эпизоде с приговоренным человеком Мастер никогда не говорил нам, что сделал что-то, чтобы помочь ему. Он редко говорит о своих удивительных свершениях, и только когда они случаются, вы начинаете восторгаться. В том случае лишь после объявления помилования у меня стала расти уверенность, что к этому делу приложил руку Мастер.

Вы видите, он не желает поражать нас удивительными событиями. Любовь — только ею он старается привлечь нас к Богу. Когда я впервые встретил его в 1920 году, он сказал мне: «Будете ли вы всегда любить меня так, как я люблю вас?»

«Да», — сказал я. Видите ли, я мог чувствовать его любовь. «Да, — сказал я, — буду».

Однако заблуждение велико. Порой, когда он говорил о наших будущих общинах и великолепных зданиях, а я видел его живущим в той маленькой комнате в Бостоне, почти в бедности, меня охватывало сомнение. «Когда, сэр? — обычно спрашивал я его. — Когда могут осуществиться такие великие дела?» Мастер сохранял спокойную уверенность. «Вы увидите, доктор, — сказал он, — Вы увидите».

Однажды ко мне в стоматологический кабинет пришел человек и начал изливать ложь за ложью на Мастера. Он говорил вполне правдоподобно. Хуже того, у меня не было фактов, чтобы возражать ему. Я не поверил его утверждениям, однако должен признать, что в душе был несколько смущен. Тот человек ушел. Прошло несколько минут. Вдруг я услышал шаги, решительно приближающиеся к моему кабинету. Дверь открылась. Вошел Мастер. Подходя ко мне, он внимательно смотрел мне в глаза. «Вы все еще любите меня, доктор?» — спросил он и слово в слово воспроизвел то, что говорил посетитель.

Позднее я узнал, что в то время Мастер находился в трамвае, в четырех или пяти милях от моего кабинета. Он сошел на следующей остановке и шел пешком всю дорогу с единственной целью помочь мне.

Потом Мастер спросил, не должен ли мне кто-нибудь значительную сумму денег. «Да, — сказал я, — мне должны».

«Если вы пойдете туда сейчас, вам возвратят долг». Я пошел туда, и должник немедленно со мной рассчитался».

«Сколько раз Мастер помогал мне и моей семье! — заключил доктор. В его глазах светилась благодарность. — Когда у моей матери был сильный паралич, он продлил ее жизнь. Когда у моей дочери, Бренды, случился припадок, а она тогда была еще ребенком, Мастер излечил ее.

В то время я гостил у Мастера. Эту печальную весть я узнал по телефону. Как только Мастер узнал о случившемся, он ушел за занавеску. Через минуту он появился с сияющим лицом: «Не беспокойтесь, доктор, с ней будет все в порядке. У нее больше никогда не будет приступов». Одной из сложностей болезни такого рода является возможность рецидивов в будущем. Однако в случае с Брендой рецидивов не было».

Когда мы в тот вечер прощались с доктором Льюисом, то от души благодарили его, что он столь щедро поделился с нами своими удивительными переживаниями.