Путь. Часть 2. Смерть души
Шрифт:
– Так пусть владеет, причём его выбрало само Сущее, вручив клинки Тьмы и Света. На его сторону в случае конфликта встанут даже драконы Хаоса. Они это однозначно дали понять, когда я их освобождал.
– А зачем ты их выпустил? – упрекнул старый демон. – Мало мы сил и жизней потратили, чтобы их остановить?!
– Я был уверен, что они помогут остановить Князя, – ответил Вельзевул.
– Что-то я их на срезе Сущего во время битвы не заметил. Где они были? Появился один неизвестный дракон, да только забрав помощника Князя – Гайдера, исчез и ничем нам не помог.
– Не знаю, где они были, – отмахнулся хозяин
– То-то и оно. Это не знаешь, то не думаешь, а разрушителя остановить надо!
– Никакой он не разрушитель!
– Когда станет – поздно будет! Отдашь врата?! – прорычал Дый.
– Нет!
– Ну и чёрт с тобой! – рыкнул старый демон.
– Да я бы рад и чёрту! Да только кто ж ко мне в ад гостем по своей воле придёт? – улыбнулся Вельзевул.
Дый ничего не ответил, а, махнув рукой, замерцал и исчез.
– Я правильно понял, что мы врата не забираем? – спросил Гаар.
– Правильно! – ответил Вельзевул.
– И то хорошо! Тащить ничего не надо, – обрадовался Каер. – А почему нельзя было их на ком-нибудь другом переместить? У нас что, тварей гужевых мало?
– Они какие-то очень важные! Дый никому их не доверит! – пояснил Индра.
– Нет больше врат! Я их упаковал так, что больше никто никуда не переместит и не воспользуется, – заявил огненный демон.
– Нам забот меньше, – заключил Гаар, и братья покинули владения Вельзевула с пустыми руками.
Вельзевул облегченно выдохнул. Он не скрывал радости, что не пришлось конфликтовать со своими братьями, и, разряжая своё эмоциональное напряжение, прорычал в пропасть, где эхо, быстро удаляясь в глубь, бесследно утонуло.
– Всё хорошо? – спросил Серафим, вынырнув из лавы.
– И не говори, пернатый! – радостно воскликнул Вельзевул.
– Где ты увидел у меня перья? – с обидой спросил огненный ангел.
– Извини! Привычка. Ты же ангелом был, им и остался. Только теперь без перьев, – улыбаясь, подтрунил над ангелом хозяин ада.
– Очень смешно, – с серьёзным выражением лица ангел скрылся в огненной бездне.
– Я же пошутил! Не обижайся! – крикнул демон.
– Я понял! Надсмотрщик без заключённых, – ответил ангел.
– Это обидно, – еле слышно обронил Вельзевул. – Я, как понял, это ты у драконов Хаоса нахватался, во время заключения.
– От части, благодаря общению с ними, я не сошёл с ума, пребывая каменным изваянием у тебя в гостях.
– Ну что ж! Шутка за шутку! – смирился демон. – Вылезай! Поговорим.
Серафим с довольной улыбкой вынырнул из лавы и уселся напротив демона. Поток лавы продолжал размеренно стекать в бездну кругов ада, поднимаясь обратно на другом конце пропасти. Вельзевул решил так и оставить этот созданный на скорую руку поток лавы, удачно дополняющий пейзаж пропасти мук и страданий. Иногда налетал обжигающий ветер. Он вырывался из сердца огненного мира вместе с фонтанами рожденной крови Сущего и заставлял тела демона и ангела, которые стали напарниками, вспыхивать ярче обычного. А они, не замечая игры ветра, предались беззаботному общению, по которому огненный ангел успел соскучиться за проведенную в аду вечность.
Глава 3
Жреца переполнял страх, но им двигала жажда наживы, и он небрежно бросил к ногам голодных крылатых существ бесчувственных
– Как договаривались – два человека, – дрожащим голосом произнёс служитель тёмного бога. – Где моё золото?
Сын Лилит, что был повыше, медленно осмотрел товар и, сузив глаза, прошипел:
– Ты кого приволок? Зачем нам ребёнок? В нём крови на один глоток!
– Квит, он издевается! – возмутилась вторая тварь.
– Вам, упыри, не угодишь! – поборов страх, воскликнул неожиданно жрец. Видимо, алчность притупила даже инстинкт самосохранения, и человек уже не понимал, что перед ним стоят голодные убийцы, способные не задумываясь лишить жизни не только связанных жертв, но и его самого. – Договаривались о двух жертвах. Про размеры вы ничего не упоминали. Так что берите этих и отдайте моё золото!
Над поляной повисла тишина. Упырей переполнял гнев, но оба довольно легко справлялись с ним и не предпринимали никаких действий. Видимо, главным у них был Квит, который размышлял, как поступить, а второй сын погибшей Лилит молча ждал решения брата.
– Хорошо, жрец. Бери, – спокойно согласился Квит и бросил к ногам человека несколько золотых монет.
– Ты чего делаешь?! – возмутился другой упырь.
– Помолчи, Эвор! Пусть забирает.
Человек поднял монеты и, спрятав их в одежде, довольный сделкой заявил:
– Так бы сразу! А то на один глоток, – повторил он за Квитом. – Зато, какой глоток! Кровь свежая, молодая! – продолжал жрец хвалить свой товар, радуясь вожделенной награде.
– Ты меня не понял, – обнажил клыки Квит. – Я заплатил за двоих? – задал он шёпотом вопрос.
– Да, – снова дрожащим голосом ответил жрец, почувствовав опасность.
– Второй – ты! – прошипел упырь и резким движением руки распорол человеку шею.
Жрец не успел понять, что произошло, а упырь уже вонзился в разорванную глотку и начал жадно высасывать тёплую багровую жидкость. Его тело стало менять окраску, темнея и наполняясь живительной влагой, дарующей отсрочку смерти. Чёрные жилы уменьшились и скрылись в коже. Упыря охватило невероятное наслаждение. Он поднял свою жертву и от удовольствия стал откусывать от человеческой шеи куски плоти, медленно пережевывая их, а, осушив, выплевывал. Добравшись до позвоночника, Квит перекусил его, нарушив тишину глухим хрустом разламывающихся костей. Держа в одной руке ещё не полностью выпитое тело, он принялся высасывать всю кровь из головы. Побледневшая физиономия жреца будто выражала недоумение и некое несогласие с тем, что этой ночью он превратился в жертву. Его отвратительная духовная сущность парила над упивающимся кровью Квитом и удручённо взирала, как осушают некогда полную сил плоть.
Второй упырь, почувствовав запах крови, набросился на бесчувственную женщину, которой повезло оказаться в этот момент без сознания. Она умерла, так и не успев понять при жизни, куда и зачем её тащили. Вырвавшаяся из вспоротого тела душа пленницы была переполнена страхом, но не от увиденной картины трапезы упырей, а из-за ребёнка, продолжающего лежать в стороне в бесчувственном состоянии. Бестелесный дух метался, не зная, как защитить дитя, жизнь которого находилась теперь в руках голодных тварей. Но упыри, поглощённые телами взрослых людей, не обращали внимания на небольшой, но полный жизни глоток крови, принадлежащей человеческому отпрыску.