Путь
Шрифт:
— Да так, что-то в голову пришло. Слушайте, а как думаете, в опасное, это, как его, в опасное место Колька бы один, без Тяпы, пошёл?
— Ну и вопросы, Иваныч, — хмыкнул сзади Нипель.
— Просто хочу кое-что понять, парни. Так что, без Тяпы смог бы?
— Вря-я-яд ли, — протянул Юрка. — Если в опасное, то он бы ещё и меня до кучи взял или Антоху, царствие ему небесное!
— А на встречу с Вуйчиками он бы один поехал?
— На тот свет, что ли? — юморнул Мирон.
— Нет, я имею в виду, не сейчас. Раньше. Просто, э-э-э… теоретически, если бы однажды Вуйчики застолбили встречу,
— Не, не пришел бы, — уверенно ответил Мирон.
— Я тоже думаю, что без него не пришёл, — подтвердил Нипель.
И Аттал задумался.
*
Вернувшись, хозяин дома долго не мог найти себе места: что-то мучило его, терзало, не давало спокойно сесть в любимое кресло и выпить. Кстати, в последнее время он заметил за собой, что пристрастился к алкоголю, хотя раньше такого не примечал. Вообще, он вроде бы как будто изменился: исчезла знаменитая сдержанность, куда-то делась привычка красиво изъясняться, используя лексикон интеллигентного человека. Раньше это было важно, а теперь вдруг стало лишним, что ли, как шелуха.
Он заметил, что частенько срывается и нервничает даже по пустякам. Аттал Иванович списывал своё состояние на постоянный, непрекращающийся стресс и огромное количество дел, которые нужно было срочно решать. Однако вместо этого, он чаще всего откладывал их на потом, не понимая, что всё быстрее накапливает в себе раздражение, напряжение и апатию. Наверное, поэтому бокал коньяка всё чаще появлялся в его руке, помогая перебороть негативные мысли. Но не сегодня. Его думы были совсем о другом, изнутри грызло смутное чувство — интуиция словно подсказывала, что он видит детали чего-то большого и важного, но не может сложить всё это в единую картину.
Махнув рукой и допив бутылку, он не нашёл на её дне ни спокойствия, ни ответов на вопросы. Тяжело поднявшись, Аттал направился нетвёрдой походкой на поиски алмаза своего сердца — женщины, которую он захотел с первого взгляда и даже в своё время разработал целый план, чтобы она бросила мужа, оставила детей и отдалась ему целиком. Дорогая игрушка, исполнявшая всего его желания, ценный советник, видевший людей насквозь, ведьма, умевшая чувствовать энергетику других людей, любимая женщина, мнению которой он доверял — всё это воплотилось в темнокожей брюнетке Лулу.
Аттал застал её в гостиной. Она читала книгу, лёжа на животе на диване, подложив подушку под голову. На ней была короткая рубашка, не скрывавшая полные, округлые очертания шоколадных ягодиц, всегда приводивших его в трепет и возбуждавших аппетит. Лулу была без белья, и в другое время Аттал непременно бы этим воспользовался, но сейчас его мысли были заняты другим, поэтому он просто присел рядом, взял в руки её узкие ступни и стал массировать лёгкими движениями большого пальца.
— Как твои дела, дорогой? — мягким голосом произнесла Лулу, не отрываясь от книги.
— Нормально дела, — вздохнул Аттал. — Что читаешь, дорогая?
— «Скотный двор» Оруэлла перечитываю. Там всё как в жизни, всё как у нас — одни пашут, как кони, другие верят любой чуши, как стадо овец, а руководят всем типичные свиньи.
— И как это
— А так. Хоть в мире все и равны, — Луиза захлопнула книгу и обернулась. — Но некоторые равнее других, дорогой.
Аттал усмехнулся, почему-то не выдержав её взгляд, и по очереди поцеловал маленькие пальчики на ногах.
— Я с тобой посоветоваться хотел, солнышко. Гложет меня что-то, не могу понять, что именно.
Лулу перевернулась на спину, закинула подушку под голову и, приложив вторую ступню к щеке Аттала, провела ей по его щетине.
— Ты опять небрит, раньше я за тобой такого не замечала, дорогой. Впрочем, ладно, лучше расскажи, душа моя, что тебя тревожит?
— Даже не могу объяснить… — вздохнул Аттал и потёрся о мягкую кожу ее стоп. — Разборка в этом, как его, в… э-э-э…в «Тумане», смерть братьев и Комара. Не сходится что-то, но не могу понять, что именно.
Луиза молчала, внимательно слушая.
— Понимаешь, до меня дошла информация, что вроде бы, там, в этом, как его, э-э-э… опять забыл, в «Тумане» был мой сын. Хоть это и не точно, но есть такие подозрения. Что он там делал, если Валера говорит, что на встречу они поехали вчетвером, потому что Кольку с Тяпой не могли найти? Непонятно.
— С каких пор ты стал называть Кольку сыном? — приподняла брови Лулу.
Аттал покусал нижнюю губу прежде, чем ответить.
— Он… Ты знаешь, после удара я понял, что… что смертен. И могу отдать концы в любую секунду своей… э-э-э… этой, как его…
— Жизни…
— Да, жизни. В любой момент, Лулу, абсолютно в любой. И кому тогда всё останется? Кому достанется полис? Вити нет в живых. Алисе? Алисе?! Я много сил в неё вложил, но до сих пор не вижу, чтобы это дало плоды. Я думал, что время сделает её умнее, но нет — в её голове до сих пор… э-э-э… как их, всё время забываю… э-э-э… мозгов-то не лишку, оказывается.
— С чего ты это взял?
— Видел её и говорил с ней. Я, говорит, мечтаю быть первой леди полиса. Можешь представить? Оказывается, она хочет выйти из тени, хочет какого-то общественного… общественного внимания. Типа, как жена Мишки Морозини, быть первой леди Аквилеи. Чтобы все её знали, как звезду, и за каждым чихом следили! Я слушаю её и думаю, что она со своими мыслями легко может нас всех под… под монастырь подвести! Это ж надо такой дурой быть, чтобы ко всей нашей делюге и к себе пытаться… э-э-э… эти, как их, взгляды привлечь? Я думал, она умнее, но, оказывается, вырастил на свою голову такую балду! Вся в мать, моего ничего не передалось, ни грамма! Алиса выросла такой же тупой шлюхой, как и её мать!
Аттал внезапно психанул. Было видно, что эта тема режет ему по сердцу. Он зло дышал, сдерживая порыв, затем продолжил.
— Но и она мне мыслишку подкинула. Я её осторожно на тему Коляна и этого, как его… э-э-э… «Тумана» начал пробивать — она сразу молчит, дурочку строит, разговоры на другую тему переводит, ещё и орёт на меня, можешь представить?
Аттал постучал кулаком по дивану.
— Была бы мелкой, всю жопу бы испорол! А сейчас что с ней сделаешь? Вот она и наглеет! Ладно, не об этом сейчас! — он отмахнулся, — Она мне тогда и говорит, хочу, говорит, с Колькой жить… люблю больше этой, как её там?