Путь
Шрифт:
— Есть борода. Вон внизу, на бугорке чернобурка лохматится, — тут же нашлась Светка, показав глазами вниз, и подруги грянули хохотом.
— Так вот, девки, — продолжила Алиса после снижения уровня смеха. — Она говорит, что в прошлой жизни с кем-то несправедливо поступила, и люди отвечают ей так же. Все её бросают, мол, все подставляют и пользуются добротой. А она ангел небесный, вся такая правильная — чёлочка, воротничок, юбка по колено, короче сама добродетель, бантика не хватает. А так-то сама заучка, родители обеспеченные, дали образование, много знает всякой
— А чего невозможно? Она что, воздух портит что ли? Воняет? — тонко засмеялась Марго, но никто не поддержал.
— Причём тут воняет?
— А чё? У нас в школе была учительница, так от неё постоянно воняло потом и кошками, мы её Стинки звали, — попыталась обелиться Марго. — Тоже рядом было невозможно находиться.
— Ничем от этой не воняет, просто она какая-то не такая. То ли у неё завышенная самооценка, то ли она слишком приторная: улыбается чё-то, льстит, лебезит, видно, что всё у неё не по-настоящему. И ещё она постоянно жалуется — на погоду, на друзей, на парня, который её бросил, на родителей, на правительство даже. Просто вынос мозга, девки!
— И как ты с ней общаешься?
— Да никак! Я её просто отсекать начала, поняли? Отсекать! А она мне знаете чё? Ты, мол, такая-растакая, бестактная. А я ей знаете чё? Я ей — ладно, пусть я бестактная, а ты тогда какая — тактная что ли? — все хохотнули, а Алиса продолжила, подметив, что Светка даже не улыбнулась. — Она тогда и завиляла. Я ей говорю — и без тебя, мол, дел по горло, с подругами раз в месяц вижусь…
— Да, послушай, кстати! — щелкнула пальцами Марго, — ты нас точно забывать начала!
— Девки, да некогда мне!
— Вот она, дружба-то вылазит!
— С этой у тебя есть время, значится?
— Да-да, да-да! А с нами, значит, уже нет?
— Да, блин, я сама уже жалею, что с ней встретилась! Я аж ощущала, как она высасывала мою душу. Я серьёзно, девки! Она в меня вцепилась, что есть мочи, мы же друзья, говорит! Я говорю — какие друзья, ты чё, краля, берега попутала? Мы с тобой не подруги. Женская дружба — это нечто другое, чем у нас с тобой.
— Я вообще считаю, что многие думают, будто дружить — это нести друг другу горы всякой ненужной пурги. Мне кажется… — начала, было, Светка.
— Так ты просто Мышка, — со смехом перебила её Алиса. — И если ты всегда молчишь и выслушиваешь, то это же не значит, что все должны быть на тебя похожи?
— Главное — это выслушать и дать дельный совет, — вдруг раздался с галёрки голос Риты, и её чёрные миндалевидные глаза сомкнулись, словно подтверждая это.
— Ой, какая ты прям умная, — сразу отреагировала Алиса. — Главное, не перепутать совет с нравоучением, да ведь?
Рита промолчала, покосившись.
— А ты, Мыша, запомни, что всем присутствующим на твои проблемы насрать сто куч, — снова обернулась к Светке Алиса. — У каждого, копни только чуть, сразу найдутся тысячи отговорок, чтобы не помочь, когда будет нужно. Помяни моё слово!
— Ты
— А чё это? — дерзко ответила ей Алиса.
— Много лишнего ты говоришь, бабёшка.
*
— Не любитель я много говорить, ребята. — Алекс погладил себя рукой по подбородку, что-то обдумал и высказал. — Да что там скажешь на глазок, про здоровье-то? Нужна же проверка. А распространятся о том, чего не знаешь, да ещё в отношении других людей — это большая ошибка, не так ли? — тактично ушел от ответа Алекс, глядя на Мирона.
— Ты это верно сказал, — помолчав, веско произнес пьяным голосом Мирон. — Давно с Атталом двигаешься?
— Да как сказать. Я бы, может, и поделился сроками, но разные люди в них вписаны, у всех свои дела, свои секреты. Сказал одному, ушло другому, а третий сделает выводы. Так ведь по жизни?
Алекса несло.
— Да, братан. В точку задвинул! Дай пять, — протянул ему лапу Мирон. — В нашем деле язык должен быть короткий, а ум — длинный, так Аттал Иваныч говорит.
— Вот-вот, — важно покачал Алекс головой, — и в этом мы с ним тоже солидарны.
— А ты по жизни в какую сторону пылишь?
— Что? Не понял. — Выбился из темы Саша.
— Откуда халву берешь? — встрял Нипель.
— Каку халву? — почти растерялся Алекс.
— Ты чем занимаешься? — пояснил Сэм.
— А! Я вообще-то… вообще… доктор.
— Кто? — в упор вытаращился Мирон.
— Айболит? — заплёл языком Нипель.
— Что болит? — недопонял магистр.
— Да не. Я так. Шутейно, — отъехал, было, Нипель, отворачиваясь и вихляя, словно на шарнирах, но не смог удержаться от любопытства. — Ты нерусский что ли?
— Знаете, меня часто об этом спрашивают, — рассмеялся Алекс. — Мой папа русский, но он поздно узнал о моем существовании. Да, так тоже бывает, — парень грустно покивал головой. — В общем, мы с ним познакомились, когда мне было лет десять, но это долгая история, и не нужно о ней здесь. А мама родилась в Македонии, в горах, она по национальности гречанка, и вся мамина, ну то есть наша семья — греки, я с ними вырос, поэтому иногда не въезжаю в русские шутки. Есть такое. Но так-то я в основном русский, — сбивчиво объяснил Алекс и прищурил красные глаза.
— Ладно, братан, всё понятно, — расслабился Мирон. — Бухнёшь с нами?
— Да, чё не бухнуть, пацаны, — улыбнулся Алекс. — Давайте бухнём!
— Точно русский, — хлопнул по колену и захохотал Нипель.
*
— Аська, ты нерусская что ли, нормальных слов не понимаешь? Ты достала уже парня теребить! Отпусти его, чего ты исполняешь! Он же от тебя насовсем ушёл, зачем ты его опять к себе недавно звала? — втолковывала соседке Ия, зажав полотенце крестом под грудью. — Что ты его маринуешь, как томат в банке? Уже мне, Алька, уже мне его жалко становится. Перестань ты его ерошить, в конце концов! — с наездом высказывалась рыжеволосая девушка.