Путаный след
Шрифт:
— Сбегать?
— За Виталькой? Обожди. Пусть высохнут. Ещё может повести.
— Как это?
— Ну, перекосить, покоробить. Не должно бы. Материал хорош. Охо-хо, прибери-ка, а я полежу. Спина уже не гнётся. Не могу долго работать. А ведь антоновка желтеет, видишь? Лето кончается, скоро уедешь. Ты получше стал говорить, кажется, а?
— Когда не тороплюсь. Хочешь скороговорку?
— А ну!
— Уж у лужи ужинал, — медленно начал Славка. — П-постой, стучит кто-то.
— Пойди посмотри.
Славка побежал, но сразу вернулся:
— Д-дед,
— Здравствуйте, соседушка, дорогой Артемий Артемьевич!
Славка рот разинул. Что с ней? Вежливая!
— Солнышка у вас в саду сколько. Не то что у меня.
«Будет у тебя солнце, забор до неба», — чуть не брякнул Славка.
— А яблочки — царские, каждое по рублю!
«Ты и по два сдерешь!»
— Что же сесть не приглашаете, соседушка? Или не вовремя?
«Стул раздавишь, садись на крыльцо!» — думает Славка.
— Славка, — скомандовал дед, — принеси стул. Ну здравствуйте. Чем обязан?
«Принести ей ломаный из сеней? Вот грохнется! Жаль, нельзя, — дед заругает».
Граммофониха уселась, поправила на голове новый платок. Она и вся была нарядно одета, не в рыночном мужском пиджаке, а в синей шерстяной кофте.
— Чем обязаны? Ничем! В гости решила, соседи всё ж.
«Звали тебя!» — продолжал думать Славка.
Дед сел напротив неё на крыльцо. Славка заметил, как он из-под очков зорко наблюдал за торговкой. Да и та — глазами по саду, потом на деда. Быстро, словно ненароком. Ждёт, что дед скажет. А дед молчит, щурится, бороду почесывает, опилки вытряхивает…
— Можно же по-соседски? — повторила Граммофониха.
— Можно, — наконец отозвался старик. — Завтра и мы к вам придём. Сад ваш посмотрим, по-соседски.
Ох и дед, хитрый какой!
— Приходите. Только я вечером дома. Когда темно. Все занята, все занята!
— А-а, — протянул дед. — Когда темно, мы не видим. Мы ведь не совы.
Граммофониха так подпрыгнула, что ножки стула в землю ушли.
— Хватит дурить! Клоун старый! Знаешь, зачем пришла, и ломаешься!
— Я не клоун, — нахмурился дед.
Граммофониха сразу опомнилась. Улыбнулась. Снова поправила платок и смирно сказала:
— Я соседушку выручить хочу, а он кобенится.
Дед встал. Славка заметил, как он сжал кулаки.
— Верно, хватит ломаться. Не продаю я участок, Луиза Никоновна, и зря вы сплетничаете, что я мальчишку голодом морю. Вот он, перед вами!
— Что вы, что вы, — запела она, — я нигде ни слова. Это ж люди. От людей не спрячешься. А с участком не торопись, я дело предлагаю. Ты и в сторожке поживёшь, а деньги будут. Много ль тебе жить-то? Старенький уже совсем. Ум теряешь. Отберут участок в школу или ещё куда… Не сообразишь, что и делать. А я честь по чести, деньги уплачу. Много не дам, нет у меня много, откуда… но тебе на старость хватит. Не кобенься. Давай миром.
Калитка была распахнута настежь. Олег удивился и пошёл через сад к домику. Услыхав голоса,
— У тебя земля, как пух! Само всё растет, — жаловалась торговка. — А у меня? Ямы да железо. Осколки да ямы!
Что? Что она говорит? Олег весь превратился в слух.
— За двадцать лет любую землю можно пухом сделать. Только руки приложить, — ответил с крыльца старик. — Здесь тоже железо было. Кругом бои шли. На такой земле красиво надо жить, грех на ней наживаться!
— Астры, что ли, сажать? — презрительно пропыхтела торговка. — Ты давай о деле. Я вот смотрю, как у тебя школьники по саду бегают, и сердце останавливается! Осень придёт — опять, что ли, бегать будут?
— Конечно. У школы приусадебного участка нет.
— О! Продавай скорее мне всё, слышишь? — вскричала она. — Пойдёт директор, куда надо, и всё! И закрепят за ними это всё. — Она провела вокруг рукой. — Директор не дурак. Дураков не назначают.
Дальше Олегу неинтересно было слушать. Он попятился назад. Придется ещё раз прийти. Что же там в саду у торговки, какие это ямы? Вдруг окоп! По плану не получается? Но план-то ведь путаный!
СЛАВКА ДЕЙСТВУЕТ САМ
Было у Славки три рубля. Дал ему отец перед отъездом. Подарил. Славка сперва не знал, что на них купить. На пустяки тратить жалко. Думал-думал и надумал, что купит Витальке красок. Позовет его однажды в магазин и скажет: выбирай любые! Но… пошел Славка на рынок.
— Т-те… тетенька, вы яблоки будете покупать?
— Да, что тебе?
— Ку… купите мне вон у той толстой разных, а?
— А сам-то что?
— Мне она не продаст.
— Это почему же?
— Она… мы… мы ей должны. Она мне не продаст. Отнимет д-деньги, и всё.
— Ну давай. Что с тобой поделаешь!
— Т-только вы разных. У неё много сортов. Так вы уж всяких!
— Некогда мне с тобой возиться. Да ладно! Давай авоську.
— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться!
Дежурный лейтенант посмотрел на старшину Солнцева:
— Ну?
— Ничего серьезного. Мальчишка какой-то. То поднимется на крыльцо, то назад. Похоже, хочет обратиться и трусит.
— Давай его ко мне!
Так Славка попал в милицию. Он робко огляделся. За столом сидел строгий дежурный и глядел на Славку в упор.
— Жаловаться на свой рост пришел? — встретил его дежурный. — Или яблоками угостить хочешь? Ишь какие аппетитные. Давай, мы их в два счета оформим.
Славка шагнул вперед и положил яблоки на стол. Были тут и китайка, и анисовка, и огромный, с темными вмятинами, белый налив.
— Угощаешь?
— В-вы посмотрите! И коробовка, и пепинка, и н-налив.