Путем актера
Шрифт:
Я узнал четвертую жену фон К. Мужчина молча ей поклонился. Милая, автоматически подумал я, очень даже ничего, и костюмчик тоже ничего (я вспомнил замечание Марины), но чтобы ради нее оставлять третью или какую там - пятую - жену? Нет, этого я не понимаю. Неужели такая большая разница? Если да - то в чем она? А если нет - тогда зачем?..
Мне стало грустно. Знаете, сочинение рассказов одинокое дело, и, если честно, я “пошел в актеры” еще и для того, чтобы элементарно больше бывать на людях, с кем-то общаться, но здесь я был так же никому не нужен, как любой прохожий за воротами или завсегдатай уличного кафе. Никто не обращал
И вот здесь, читатель, внимание. Здесь, в этом незаметном, как полянка городской травы, месте, находится та самая иголка в сундуке на дне моря, без которой не было бы этой истории.
– Куда это вы?
– завистливо спросил я.
– Да так… - Эдик неопределенно взмахнул рукой.
– Тут недалеко…
И тут до меня донесся отчетливый запах алкоголя.
Я удивился:
– Тут что, где-то наливают?..
– Держи карман, - сказал Эдик, - тут нальют… Ребята с собой принесли. Если хотите, пойдем… - Он, чуть помедлив, мотнул головой в сторону вагонов.
– Тут недалеко.
– А съемка?..
– удивился я.
– А что - съемка?
– успокоил меня Эдик.
– Позовут. Без нас уже не обойдутся, сегодня точно. Замены-то нет.
Я заколебался. Все-таки сниматься пьяным в своем первом фильме, к тому же у фон К., - это как-то нехорошо. Был бы это какой-нибудь телесериал, еще куда ни шло. А то, что меня могло развезти - ночь в поезде, усталость, волнение… - было очевидно. Но потом я вспомнил свои недавние одинокие мысли и решился. Приму сто грамм, не больше, подумал я. Для бодрости. А то болтаюсь тут…
– Ну, вот и славно, - сказал Эдик, до того молча наблюдавший за мной, - а то у ребят с собой два пузыря. Как бы, и правда, не окосеть.
Мы завернули за штабель бетонных шпал, перелезли через остатки какого-то забора, и глазам моим открылась чудесная картина… Все это, правда, очень напоминало “овощную базу” 70-х - начала 80-х годов.
На рельсах, у открытого товарного вагона, была аккуратно расстелена газета, а на газете, в пропорциях “золотого сечения”, как на хорошем натюрморте, стояли бутылка водки “Москва Златоглавая, с черносливом”, большая пластмассовая бутылка “Пепси”, одноразовый пластмассовый стаканчик и яркая коробочка финского плавленого сырка “Валио” с улыбающейся скандинавской теткой на этикетке. Только этот сырок, как некая неточность невидимого живописца, и указывал на давно изменившиеся времена.
Вокруг газеты в непринужденных позах расположились трое молодых людей, которые при виде меня и Эдика не выразили ни малейших признаков удивления или смущения, а приветствовали нас пластмассовыми стаканчиками и словами:
– Долго ж вы, бл…ди, ходили!..
– Господа, - сказал Эдик.
– Внимание. В нашем полку прибыло. Это муж одной девочки с нашего курса, Сергей.
– Здравствуйте, - сказал я.
Самый старший из них поднялся и церемонно протянул мне руку:
– Мисаил. Русский актер.
Почему-то я обратил внимание на стоявшую неподалеку большую
Часть вторая
1. За облаками (продолжение)
Я удивился - странное имя. Мисаил был похож на кота Базилио из сказки Алексея Толстого “Буратино”. Это был небольшого роста брюнет, с косым пробором, кошачьими усами и, несмотря на пасмурный день, в темных очках.
Эдик заулыбался:
– Да вы не пугайтесь. Это он так. Его вообще-то Мишей зовут. Мисаил - просто псевдоним.
– Вы наш товарищ по несчастью?
– спросил Мисаил.
– По какому несчастью?
– Я испугался.
– Ну как же, - удивился Мисаил, - по съемкам всей этой фигни.
“Профессионал, - уважительно подумал я.
– Фильм самого фон К. “фигней” называет…”
– А почему же “фигня”?
– поинтересовался я, тепло поздоровавшись за руку с двумя его более молодыми товарищами, Сашей и Димой. При этом Cаша тоже представился как-то странно и старомодно: Олександр.
– А что же это?
– весело сказал Саша-Олександр.
– Фигня и есть. Вы только посмотрите, как все организовано. Собрали людей, а у самих еще ничего не готово. И что же? Всех бросили на произвол судьбы. А мы, между прочим, из-за стола сорвались. Неслись сюда, как мудаки, на такси из Медведкова. В копеечку влетело.
– Мы тоже, - удивленно сказал я.
– А я-то думал, что мы одни такие… Неорганизованные.
– Это не мы неорганизованные, - сердито сказал Мисаил. Он достал из сумки чистый пластмассовый стаканчик и, церемонно отставив мизинец, наполнил его и протянул мне. Руки его слегка тряслись.
– Это они неорганизованные, - повторил Мисаил.
– Думают, что раз фон К., то все должны лечь на спину и поднять лапы. А нас еще за это и попинать можно.
– Ан нет, - подытожил Саша-Олександр.
– Ну, будем, - сказал Мисаил, поднимая стаканчик, - старинный тост: чтоб стояло и чтоб деньги были.
Я обрадовался:
– Да-да, точно.
Мы выпили и закусили.
– Жаль, хлеба нет, - сказал Саша-Олександр, закусывая сырком и отдышавшись.
– Из дома выскочили как сумасшедшие, даже не пожрали толком.
– Вы тоже снимаетесь в нашей сцене?
– вежливо спросил я после небольшой паузы.
Все засмеялись.
– Нет, - сказал Олександр. Бакенбардами и зачесанными назад волосами он чем-то напоминал героев ХIХ века, какого-нибудь кавалергарда или чиновника по особым поручениям при губернаторе.
– Мы за компанию. Нельзя же ни с того ни с сего товарища оставить.
– Вот именно, - сказал Дима, - два дня пили, и на третий вдруг - нате вам, пожалуйста, съемки у фон К. Что же мы теперь - должны все бросить?
– Он погладил свою шкиперскую бородку.
В кармане Мисаила зазвонил сотовый.
– Але, - сурово сказал Мисаил.- Здравствуйте… - Лицо его прояснилось.
– А… это ты. Я на съемках.
– Он устало потер лоб.
– Я тебе говорил. На съемках у К. Ну у какого, у какого? У того самого. Я не вру…
– Жена, - уважительно сказал Дима.
– Третий раз звонит. Не верит, что у Миши съемки. Странные все же люди какие-то. Очень низкая самооценка. Что же, фон К., только с одними народными артистами работает? И вчера тоже звонила…