Путем актера
Шрифт:
И двинулся к выходу.
Как ни странно, но мои товарищи на все произошедшее отреагировали относительно спокойно:
– Маразм, - сказал Мисаил, - я с самого начала знал это. Где вы видели, чтобы актеров набирали через автоответчик?!
– Нигде, - степенно отвечал ему Олександр.
– Невиданное дело всегда заканчивается х…ней!
– афористично высказался Дима.
– Вот когда мы снимали рекламу “Красный бык”…
Но Олександр не дал ему закончить.
– Вы деньги получили?
– озабоченно спросил
– Там всем по двести рублей дают. Смотрите, не забудьте.
Впрочем, Эдик тоже выглядел обескураженным. Я порадовался, что не один я не могу настроиться на философский лад.
– Ерунда какая-то, - сказал Эдик. Он плюнул на землю и растер плевок носком ботинка.
– Два месяца мозги компостировали.
– Он показал на свой щегольской пиджак и смущенно признался: - Вот, купил зачем-то. А кончилось все ничем.
– Он выругался, потом, увидев мою жену, извинился с чисто кавказской галантностью: - Извини. Материмся тут…
– Ничего, - сказала Марина, - бывает.
– Она потрогала пиджак.
– Хороший…
Было видно, что она очень расстроена. Я взял ее под руку.
– Ерунда, - сказал я.
– Наплевать.
– Жаль только, что так торопились сегодня. Можно было не ехать. Суббота все-таки.
Олександр удивленно оглядел нас.
– Господа!
– сказал он.
– Я не понимаю причин вашего плохого настроения! Насколько я знаю, всем вам фон К. выдал утешительные двести рублей. Это три бутылки хорошей водки на брата! Буржуазия заботится о нас! Неужели вы этого не видите? Немедленно получите деньги и все едемте к “Яру”!
– Тебе бы только к “Яру”, - сказал Эдик.
– Почему “только”?
– Олександр обиделся.
– Можно в “Пропаганду”… А что ты предлагаешь?
– вдруг сказал он.
– Получить по ведомости три копейки, утереться и тихо отбыть на метро домой?! Неужели ваша душа стерпит такое унижение?.. Давайте тогда хотя бы набьем морду этому фон К.! Он, по-моему, сегодня без охраны… Вот это будет номер.
– Олександр радостно засмеялся.
– Актеры набили морду режиссеру! Мечта поколений! И какому!.. Да наши портреты будут в Бахрушина висеть… Или в музее МХАТа.
– Мне плохо, - вдруг томно сказал Мисаил, - где тут мужская комната?..
– Всем плохо, - строго сказал Олександр, - ты сначала деньги получи, а потом про мужскую комнату думай! Ишь, вспомнил!..
Деньги выдавала Маленькая Света. Я расписался в какой-то ведомости.
– Мы вам еще позвоним, - пряча глаза, сказала Света.
– Как только все выяснится…
3. Русская романтическая живопись ХVIII века
В магазине было малолюдно… Сейчас пишу, как говорится, “эти строки” и в который раз думаю - как изменилось время! Вы только представьте себе лет этак пятнадцать назад: суббота, три часа дня, винный магазин в районе метро “Водный
Берете пол-литру и, поправив канотье, удаляетесь. Нет, все-таки что-то происходит с Россией - то ли мы движемся в Европу, то ли нам вообще приходит конец, а может быть, все сразу, одновременно. Точно скажу одно - очевиден какой-то серьезный, исторический сдвиг в общественном сознании. Но что именно происходит, с близкого расстояния разобрать невозможно.
Вблизи “исторического сдвига” все были настроены по-деловому.
– Закуски, закуски возьми, - говорил Мисаил, - хлеба там, икры баклажанной…
Олександр деловито пересчитал наши деньги. Марина, сделав каменное лицо, неожиданно отняла у меня сто рублей и спрятала в сумочку.
– Хватит и ста!
– громко сказала она.
Все деликатно промолчали.
– Мадмуазель, - с изысканной вежливостью обратился Олександр к белой, крашеной продавщице.
– Не покажете ли нам вон ту, квадратненькую? Это у вас что, “Топаз”?
– Это у вас “Топаз”, а у нас “Балтийская”, - угрюмо сказала продавщица.
– И не ругайтесь мне тут.
Мисаил, отвернувшись от нас, вынул из кармана кучу смятых бумажек и, порывшись в них, выделил двести рублей.
Олександр укоризненно посмотрел на него.
– Вот, - сказал он громко, обращаясь ко всем присутствующим, - и этот человек снимается в рекламе, его лицо, того и гляди, станет лицом какой-нибудь уважаемой во всем мире торговой марки!..
– И он ласково, но твердо вынул из рук Мисаила все, что там оставалось. После этого он любовно расправил деньги ладонью, аккуратно сложил их и спрятал в нагрудный карман.
– Вот так, - сказал Олександр, улыбаясь купеческой улыбкой, - так-то оно надежнее будет.
Самое удивительное, что мы все наблюдали эту картину с каким-то сонным безучастием. Только один из находившихся в магазине алкашей вдруг запротестовал:
– Ты зачем у мужика деньги отнял? Отдай ему.
Олександр широко улыбнулся:
– А тебе что, больше всех надо?
Алкаш промолчал. Я тоже хотел что-то возразить Олександру, но меня остановило общее равнодушие. Раз никто ничего не говорит и, главное, сам Мисаил отчего-то молчит, раз все молчат, подумал я, значит, все нормально…
– Так что будете брать?
– недовольно спросила продавщица.
– Как что?
– удивился Олександр.
– Разве мы еще не заказывали? Три “Топаза”. То есть “Балтийской”, три…
– Э, э!
– оживился Эдик.
– Куда три?! Две хватит. Я вообще с вами не пойду, мне домой надо.
Олександр сделал вид, что не слышит.
– Три “Топаза”, - повторил он, - две буханки хлеба…
– И икры.
– напомнил Мисаил.
– Баклажанной. Жрать хочу! Вы вчера дома у меня все сожрали! Как Мамай прошел!