Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы
Шрифт:
Джейми сощурил глаза, заслышав фразу о публичном доме, и укоризненно посмотрел на зятя, но тот, слушая яростную речь жены, удивленно качал головой.
– Это не я, Джейми. Я ничего не рассказывал ей, сама узнала, – оправдался он. – Уж знаешь, какая она настойчивая.
Джейми решил отстаивать Эуона до конца, не отвлекаясь на другие вопросы, и миролюбиво уговаривал сестру:
– Конечно, Дженни, я понимаю, что ты волнуешься. Но мальчику ничего не грозит, он вне опасности. Я не заставляю его заниматься чем-то неподобающим, берегу его как зеницу
– Что ты? – сказала Дженни язвительно. – Так любишь, что вынуждаешь его покинуть родной дом и не извещаешь нас. А он все это время у тебя, в Эдинбурге! Так проявляется твоя любовь?
Джейми благоразумно смутился.
– Не так… То есть… Да, мне стоило задуматься над этим, прости. Мне хотелось… Ай, уже неважно, – мотнул он головой. – Нужно было бы известить вас, твоя правда. В этом я виноват, да. Но я не вынуждал его бежать!
– Я так и не думаю, – поддержал его Эуон. – Вряд ли бы ты вынуждал мальца сбежать вот так, тайком.
Эуон-старший уже успокоился, и его лицо приняло свой обычный цвет. Закатный свет выпячивал его худые щеки, торчащие суставы, обтянутые кожей, освещал деревянную ногу.
– Малец души в тебе не чает, Джейми, – признался отец мальца. – Я ведь вижу, как горят его глаза, когда он видит тебя, как вертится возле тебя все время, а потом поминутно вспоминает о тебе, когда ты уезжаешь. Он любит тебя и думает, что ты совсем другой, не такой, как мы. Что твоя жизнь полна захватывающих приключений и что так легко присоединиться к тебе. Что уж там говорить, твои рассказы не дают ему покоя, а тут выгребай дерьмо да возись в огороде.
Заслышав эту новость, довольно очевидную для него, Джейми примиряюще заулыбался.
– Так ведь все мальчишки такие, Эуон. Помнишь себя в четырнадцать?
– Все не все, но лучше бы малец держался подальше от тех вещей, которые ты можешь ему предложить, – встряла Дженни, недовольно окинув взглядом брата. Она не стала уточнять, что же такого может предложить парню Джейми. – Когда б не Боженька, ты бы давно гнил в земле.
– Точно. Но видишь ли, сестрица, знать, Боженька готовит меня к великим свершениям, раз не дает погибнуть.
Джейми лукаво улыбнулся и взял меня за руку. Дженни покосилась на меня, но, ничего не сказав, продолжила говорить с братом.
– Как знать, может, и к свершениям. Да только Эуону все же лучше пока держаться подальше от таких приключений. Свое он наверстает, но только не сейчас. – Она уже не метала молнии в брата и смотрела на него ласковее. – Может, ты и совершаешь подвиги, я не знаю. Но я догадываюсь, что ты можешь сотворить. Так что говорю совершенно определенно: Эуону не стоит приобщаться к тому, чем ты занимаешься.
– Угу, – буркнул Джейми. Он выдержал паузу, в продолжение которой возил рукой по щетине, а потом снова ринулся в бой: – Хорошо, я не настаиваю, чтобы он во всем подражал мне и жил моей жизнью – это и не нужно. Но я хочу сказать о том, что Эуону пришлось многое пережить за эту неделю и он вел себя достойно, как настоящий мужчина. Сечь его –
Дженни скривилась.
– Так уж и настоящий мужчина! О чем ты говоришь, братец, Эуону четырнадцать!
Джейми не дал волю раздражению и негромко проговорил:
– Мне было ровно столько же, когда я сделался мужчиной.
Дженни фыркнула, пряча неожиданно появившиеся слезы.
– Тебе так казалось. – Она вскочила, чтобы спрятать лицо. – Не думай, я все помню. – Дженни говорила глухо, разглядывая полку для книг, за которую взялась обеими руками. – Вы с Дугалом уехали, собираясь задать всем трепку. Это было так красиво: ветер играл гривой коня, солнечные блики отражались в стали клинка… В свои шестнадцать я думала, что это так романтично, так захватывающе. Ты выглядел просто неотразимо, словно рыцарь с картинки: отлично держался в седле, да и ростом бог не обидел. Вернулись вы не так красиво, я помню. Все вымазанные в грязи, а ты к тому же и оцарапанный – упал ведь в ежевику! – зато довольные и гордые собой. Дугал хвалил тебя, мол, стойко выдержал удар палашом по голове.
Дженни успокоилась и отвернулась от полки.
– То есть вот так становятся мужчинами, да?
В глазах Джейми прыгали лукавые искорки.
– Вообще да. Ну, и еще кое-что.
– Да что ты говоришь! – холодно удивилась она. – «Кое-что» – это что? Взять девушку? Пролить чужую кровь? Прикончить кого-то?
Джанет Фрэзер была на редкость прозорливой. Она могла считаться большей ведьмой, чем я, это уж наверняка. Она знала все или почти все о брате, а чего не знала, то чувствовала интуитивно, каким-то непостижимым образом. Выходит, и проделки сына не укрылись от ее третьего глаза.
Ни один мускул не дрогнул на лице Джейми, залившемся вишневым румянцем.
Дженни же изрекла, качая головой:
– Младшему Эуону еще далеко до ваших забав. Он еще не стал мужчиной по-настоящему. Кому как не тебе знать, о чем я толкую.
Эуон-старший до времени не встревал в семейную беседу, ведшуюся то на повышенных тонах, то с задушевными нотками. Когда ему показалось, что Фрэзеры притихли, утратив способность метать искры, он вежливо кашлянул.
– Долго ли еще ждать? Парень уж заждался, изнывает, поди, – предположил он. – Четверть часа уже из пустого в порожнее. А я пообещал скоро прийти. Нужно не нужно высечь, а заставлять ждать нехорошо.
– Эуон, неужели ты все-таки не отказываешься от своей мысли? – отчаянно попытался изменить вердикт Джейми.
– От мысли я не отказываюсь. – Эуон размышлял. – Малец знает, что получит по заслугам. Выпороть его следует в любом случае, чтоб неповадно было. Да он и заслужил. Только пороть могу и не я, а кто другой.
Эуон развеселился и стал шарить в буфете. Выдвинув один из ящиков, он достал оттуда плетку, протянул ее Джейми.
– Вам и плетку в руки.
– Мне?! – Джейми отпихивал орудие казни, а когда Эуон все-таки сунул ему плеть, попытался вернуть ее владельцу. – Нет, Эуон, нет! Зачем? Я не буду, не смогу!