Путешественник по Изнанке
Шрифт:
И вот когда дошел до конца закутка, тут меня ждал мощный облом. Потому что Былобыслава не оказалось. Фигня какая-то. Разве что на кладовке висела табличка «Временно не работает». И я понял, что слова относятся не к хозпомещению. Видят все это только рубежники.
Странно, очень странно. Сам проход же не перестал существовать, я буквально кожей чувствовал ветерок другого мира. Но Былобыслав отсутствовал. Прям как коммунизм в нашей стране. Будто его кто-то специально снял отсюда. Не коммунизм, конечно, чура. И что делать?
Я коснулся таблички, предусмотрительно повешенной
По иронии судьбы, самый удобный для перехода находился в районе судостроительного завода. Это я сразу почувствовал. Иными словами, всего в нескольких минутах езды от моего дома. Что называется, знал бы прикуп — жил бы в Сочи. Или сделал бы все дела по покупке артефактов вчера с утра прямиком рванул бы в Изнанку.
— Не ладно тут, рубежник. Сс… — подала голос Лихо. — Чужой хист чувствую.
— И что за хист?
— Не могу разобрать. Скрывает он его. Но следы остались.
— Либо ты очень не хочешь покидать этот сытный и приятный мир, так?
— Опасность тебе грозит. Сс…
— А ты случайно экстрасенсом не подрабатывала? Просто предсказания из этой же оперы. Очень туманные, пугающие и без конкретики. Сиди, молчи, иначе на Слово уберу и до самого чура не вытащу.
Нечисть успокоилась, а я вернулся к машине и поехал к судостроительному заводу, ориентируясь на ощущения «линии». Вот вроде обрубил Лихо, а у самого как-то на душе неспокойно было. Словно что-то не так идет. Но вместе с этим уже не мог противиться. Хотелось поскорее оказаться на Изнанке. Едь туда горящий поезд, так я прыгнул бы в первый вагон.
Остановился я как раз у самой проходной судостроительного завода. Правда, до нее не дошел. Свернул, проследовал вдоль стены мимо основного здания, пока не уперся в железную подвальную дверь. Естественно открытую.
Пока спускался, чуть ноги не вывихнул. Зато стоило войти внутрь, как в глаза ударил свет яркой лампочки. Посреди небольшой комнатушки три на три метра на четырехногом табурете сидел чур. Крохотный, лобастый, плешивый. Разве что глаза чуть больше, чем у прошлого.
— Как деда родного, отца милого, приветствую тебя, охранитель рода человеческого, — поклонился я. — Люди кличут меня Матвеем Зориным. Как тебя звать-величать?
Эти все слова я понятно откуда узнал — из дневника. Хорошо, что вернул его. Все-таки руководствуясь подобным пособием, где есть ответы почти на все жизненные вопросы, быть рубежником гораздо проще.
— Глотослав, — представился чур.
Мне хватило выдержки, чтобы не заржать. Все-таки ответственное мероприятие на носу.
— Чего хочешь? — спросила нечисть.
Собутыльника, блин, ищу. Вопросы идиотские. Но чур руководствовался исключительно протоколом. Кем бы они были бы без своих правил?
— Хочу в мир другой попасть, — сказал я.
— Какой мир?
Один вопрос гениальнее предыдущего.
— В Изнанку.
— Какие вещи с собой несешь?
Я открыл рюкзак, и чур стал в нем ковыряться. С очками, тетрадью и компасом все прошло без всяких сюрпризов. У меня разве что
— Возле меня не использовать, — сказал чур.
Угу, значит, это фигня все же работает. Интересно. Я поспешно кивнул.
— Пятьдесят четыре монеты за проход с тебя и хист.
Они вообще тут все цены с потолка берут, что ли? Или просто на минфин работают? Но делать нечего, пришлось доставать деньги и передавать их чуру.
— Если через меня обратно пойдешь, то бесплатно будет, — сказал Глотослав. — Но ежели через другого чура, придется опять платить.
Вот хорошо быть монополистом в перевозках. Правила всегда устанавливаешь такие, какие тебе нравятся. Но я вновь кивнул. Не переживай, бродяга, я к тебе вернусь. Хотя бы потому, что больше денег у меня на переход нет. На этом наши приготовления были закончены. Я закинул рюкзак себе за спину, а чур ухватил кольцо люка рядом с табуретом, взял меня за руку и… мы оказались в Изнанке.
Глава 13
Если бы мне завязали глаза, то я бы все равно понял, что мы переместились. Уж слишком тяжело здесь было дышать. Словно легкие выпотрошили и придавили сверху гирей.
Если бы я задержал дыхание и обратился к слуху, то различил бы инфернальное завывание ветра и утробное пение бескрайней равнины. Тревожащие разум и будоражащие нервы жуткий скрип перекатываемого песка. Шорох низкого ковыля, напоминающее гудение проводов ЛЭП.
Если бы у меня осталось лишь обоняние, я бы различил густой, тягучий запах золы, пепла и чего-то на удивление травянистого.
Однако сейчас все ощущения работали процентов на двести, потому Изнанка обрушилась на мое несчастное тело всем могуществом, на которое была способна. Я чувствовал каждую сухую травинку, крупицу земли, малейший камешек, изгиб далекого холма, бегущий на глубине в несколько метров родник.
И это соприкосновение с Изнанкой далось очень нелегко. Я зашелся лающим кашлем, будто пытался исторгнуть из себя все иномирное, то, родное. Голова закружилась так, что даже на колени упал.
— Проверяет тебя Изнанка? — с усмешкой спросил Глотослав. — Эта да, поначалу оно так, непривычно. Зато потом, когда отторгнет, станет тяжелее, но понятнее. Хуже нет ничего, чем неизведанное. Не знаешь, как к подобному относиться.
Я поднялся на ноги, медленно приходя в себя. Ощущение были странные. Отдаленно можно сравнить со звездочками, которые возникают, если быстро встанешь. Только вот эти звездочки у меня не проходили. Зато дышать стало легче и «острота» мира ушла. И на том спасибо.
— Вон оно что… — растерянно пробормотал чур.
Я обернулся. Нет, смотрел он именно на меня. Только взгляд предстал странный, задумчивый. Будто я был воскресным кроссвордом в его любимой газете.
Что забавно, сидел чур в воздухе. Точнее, находился он именно в той же позе, что и раньше, то есть покоился на табурете. Только табурет остался в том мире, ибо не был артефактом. А вот чур переместился в этот. Но продолжал сидеть. Забавно.