Путешественник по Изнанке
Шрифт:
— Матвей, — даже не кричала, а будто шептала Лихо.
— Помолчи!
Совсем рядом, словно за спиной, уже бушевала буря. Но я знал, что нельзя оборачиваться. Лишь еще хуже сделаю. Концентрация. Просто оттолкнулся и поехал, как на коньках.
Раз… и я неожиданно преодолел часть пути. Немного, метров пять, однако ноги именно что скользили в песке. Два… и следующий шаг вышел еще лучше, кратно предвосхитив предыдущий. Три… Мать моя бабушка, да я скольжу… скользю… То есть, у меня получается!
Первое время я двигался
Что еще забавнее, примерно через полчаса рельеф местности начал меняться. Равнина сменилась сначала холмами и сопками, а после пошли невысокие горы. И скользить стало не то, чтобы невозможно, скорее тяжелее.
Пришлось огибать самые непроходимые участки, заодно посматривая на компас. Зато хотя бы понятно, где можно на обратном пути расстаться с Лихо. Она будто догадалась, что я думаю о ней, сразу подала голос.
— Хист чувствую за тобой.
— Извини, у меня всегда живот слегка пучит, когда не высыпаюсь.
— Вот ведь межеумок, и как тебе меня перехитрить получилось? Сс…
— Так, я не знаю, что это слово значит, но точно что-то не хорошее.
— Чужой хист, не твой, — продолжила нечисть.
— Может, чур?
— Нет, не нечисти промысел, рубежника, — ответила Лихо. — Страданий и страхов в нем много, я такое завсегда различаю. Сс…
— Не врешь?
— С чего мне врать?
Я пожал плечами. Вообще, вариантов было предостаточно. К примеру, чтобы втереться в доверие, а потом обмануть. Я ведь никому из рубежников не сказал, что в Изнанку отправлюсь. Разве что перевертыш слышал, когда я лешему брякнул. Но нет, тот не мог, он же зарок дал. Теперь и правда не в силах мне навредить. В этом я был уверен. Тогда кто?
Что ни день, то пища для ума. Его у меня, конечно, палаты. Правда, в которых давно никто ремонт не делал. И что теперь? Останавливаться и смотреть, кто там следом идет? Что-то мне подобного не хотелось. К тому же, стрелка компаса на конце стала краснеть. Что, недалеко осталось?
— Тьфу, — натурально сплюнула Лихо. — Изнаночники впереди.
— А чего плюешься?
— Не пища, а не знай что. Сс… Здесь с детства живут в горестях, печалях, оттого их воспринимают, как должное. Тогда как на Земле все изнежены. Понимаешь, ваш мир — словно сдобная булка, а это заветренный калач.
Как-то даже обидно стало. Нет, возможно часть правды в словах Лихо была. Вот Костян мне постоянно жаловался, что его дед мог из говна и палок сделать ремнабор для всего, что ездит или хотя бы пытается. Наклеить плитку, поработать в столярке, сварить шов — да запросто. Папа Костяна тоже кое-что умел. По
Что по мне тоже было далеко от правды. По сравнению со мной, друг вообще мастер на все руки. Он в состоянии был починить машину, монтажить, просверлить пару дюбелей, где надо (и не надо), опять же, с видеонаблюдением разобраться. Но чтобы выжить в суровых условиях — об этом уже речь не шла.
Наверное, мы действительно со временем немного изнежились. Вместо цикория начали пить раф на миндальном молоке, суровые заднеприводные жоповозки уступили место иностранным машинам, больше походившие на космические корабли, любительская колбаса сомнительного качества на столе сменилась брауншвейгской. Но разве хорошая жизнь — это плохо?
Меня даже так повело на подобные вопросы, что хотелось обратиться к нечисти со словами: «В чем сила, Лихо?».
Но все было не к месту по одной причине — впереди показался город изнаночников. И больше того, я почувствовал силу, которая исходила оттуда. Рубежники. Причем, как я понял, местные. В тетради писалось, что они значительно сильнее наших. Поэтому не сказать, что я сильно боялся, скорее опасался. С чем к ним прийти?
Я проскользил до очередного холма и там остановился, разглядывая поселение. Не город, скорее крепость. С грубыми каменными башнями, высокой стеной и рвом. И угрюмым людям на этих стенах. Интересно, какой тут год? С виду — жуткое средневековье.
— Тебе бы переодеться, Матвей, — шепнула Лихо.
— А я что-то про это не подумал.
— Я смотрю, думать, это вообще не твое. Сс…
— Так, слушай, дамочка, держи язык за зубами. А то выкину вон артефакт с тобой с какого-нибудь склона.
— Не выкинешь, боишься. Я это чувствую.
Зараза такая, действительно чувствовала. Больше всего я опасался, что артефакт повредится. К примеру, упадет неудачно или еще что. Он же с виду глиняный. И тогда Лихо выберется наружу. А вот этого мы допустить не могли.
Но в своем замечании Лихо была чертовски права. Мое супер-рубежное зрение четко срисовало стражников. В самых простых холщовых плащах неопределенного темного цвета, покрывающих большую часть тела. Не сказать, чтобы невидаль какая. Я подобного рубища мог с избытком набрать. Вот только что-то не догадался.
Сейчас же я был одет слишком цветасто, что ли. Даже не фоне темных джинс, кроссовок New Balance (спасибо, Инга), голубой майке и коричневого рюкзака. Для нашего мира — серая мышь, для этого — рок-звезда.
Что интересно, несмотря на то, что изнаночников различал, будто они были на расстоянии метров в сто, они меня не видели.
— Иллюзию создай, сс… Чего как маленький?
— Умел бы, создал бы, сс… — передразнил я ее.
— Ты и этого не умеешь? — искренне разочаровалась в моих способностях Лихо.