Путешественник по Изнанке

Билик Дмитрий Александрович

Не сказать, чтобы я собрался решительно всех здесь перебить — все-таки против двух ведунов да кучи ивашек едва ли удастся выстоять. К тому же, слова про то, что изнаночники сильнее «наших» оказались не такими уж пустыми. Я мордой своего лица оценил их справедливость после удара Анфалара. До сих пор скула ноет.

Вместе с тем сдаваться и спокойно ожидать, как меня будут ломать полностью я не собирался. Вон чего удумали — своему спасителю кровь пускать!

Наверное, в моих глазах была написана полная гамма всех возможных

эмоций. Потому что Форсварар торопливо поднял руку, явно боясь всяких непоправимых действий, и произнес.

— Анфалар лишь говорит, что теперь ты должен посвятить одного из рубежников.

— Как я его посвящу? У меня даже меча волшебного нет, да и зовут меня не Артур.

— Сын Стралана пойдет на охоту с претендентом и твареловом, чтобы добыть тварь, — встрял Анфалар. — И добудет тварь. Сын Стралана ловкий и быстрый. Я видел, как ты дерешься. Для меня будет честью биться с тобой рядом.

— Для тебя? — не понял я.

— Анфалар — наш лучший тварелов, — кивнул Форсварар. — И так получилось, что единственный из тех, кто остался в живых.

Что-то мне подсказывало, что профессия не сказать, чтобы очень безопасная. Любой нормальный человек послал бы и Анфалара, и Форсварара, и остальных рубежников, имена которых заканчивались на «лара» и «рара». Стремные у них приколы. Эх, Васильич, вот удружил. Хотя стало понятно, почему он свалил отсюда.

Проблема заключалась в том, что меня до сих пор держали под белы рученьки и не собирались отпускать. Скажу: «Простите у меня сегодня настроения нет», что тогда будет? Прикопают рядышком? Да, они вроде не несут насильно свою волю. Вот только там было ключевая оговорочка — среди равных. Я же пока находился в статусе пленника. Гадство!

— Хорошо, я согласен. Но я не знаю, где искать эту тварь и вообще, что с ней делать.

— Разве? — удивился Форсварар. — А зачем же тогда тебе очки тварелова?

— Чего у меня?

Правитель вновь потянулся к рюкзаку, выудив знакомый артефакт, который не смогли распознать вэтте и не захотела чудь. Очки тварелова, серьезно? Как они оказались у несчастной Лады, которая до ведуна даже не доросла? В лотерею выиграла?

— А эти, — улыбнулся я, стараясь не выглядеть идиотом. — Просто забыл про них.

Анфалар медленно и величественно, словно собирался вручать Оскар, подошел и встал так близко, что я почувствовал его дыхание. И сопровождающие наконец отпустили меня. Ох, жесть какая, как руки-то затекли.

— Я Анфалар, загнавший двадцать три твари, честно следующий своему хисту и старающиий жить по законам совести и братства защитников города Фекой, обещаю отправиться на охоту с рубежником… — тут он замялся.

— Матвеем, — напомнил я.

— … с Матвеем, чтобы найти тварь. И буду стараться сохранить его жизнь даже ценой собственной.

Он ожидающе смотрел на меня. А я понял, что вот теперь съехать с темы точно не получится.

Бедовый ты, Мотя, бедовый!

— Я, Матвей, приютивший беса, черта…

— И Лихо, — подсказала мне Юния.

— Я разве тебя приютил? Мне казалось, что захватил? — шепнул я.

— По факту, мы вроде как в одной команде. Сс…

— … и Лихо, — легко согласился я, — друг лешего, честно следующий своему хисту и старающийся жить по собственным законам совести, обещаю отправиться на охоту с рубежником Анфаларом, чтобы найти тварь. И, получается, что тоже буду стараться сохранить его жизнь даже ценой собственной.

Мы пожали руки, а после чего расчувствовавшийся Анфалар обнял меня. Да, я слышал, что у мужиков самая крепкая дружба начинается с мордобоя. Однако прежде меня подобное миновало. Ладно, тут как с кинки-парти — все бывает в первый раз.

— Матвей, дитя Стралана, отважный победитель твари… — начал было Форсварар.

— Можно просто Матвей.

— Матвей, — кивнул правитель, — что это за божественное творение у тебя в рюкзаке?

Я пользуясь тем, что меня больше не держали по рукам, направился к Форсварару. У них же, как я понял, тут довольно простое общение, без всяких церемоний, так ведь?

Что там у меня было? Остался компас, водичка, резиновые сапоги. Фигурку он видел, очки тоже.

Однако какого же было мое удивление, когда Форсварар протянул мне целлофановый пакет, в котором хранились бутерброды. И показывал правитель на…

— Хлеб, — ответил я. — Разве вы никогда не видели его?

— Хлеб выглядит по-другому, — возразил Анфалар. — Он бурый или зеленый. И горький. А это пахнет… вкусно.

— Попробуйте, — сказал я, разламывая бутерброд. — В нашем мире этого добра навалом.

— Ммм… — застонал Форсварар с таким видом, словно первый раз пришел на массаж простаты.

Впрочем, лицо Анфалара было не менее неземным. Пришлось делить бутерброды между остальными рубежниками, которые облепили меня со всех сторон.

— Неужели никто из посещающих вас рубежников из моего мира никогда не приносил хлеб?

— Мы находимся в отдалении от основных торговых путей, — с трудом оторвался от лакомства Форсварар. — Но и те рубежники, которые добирались до нас, приносили серебро, артефакты, оружие, но никогда не приносили хлеб.

Ну что, теперь я хотя бы знаю, чем можно будет торговать с этими ребятами. Осталось всего ничего — вернуться с охоты.

Глава 16

Ни к какой грандиозной пьянке, слава Скугге, мое согласие на грядущую охоту не привело. Сначала я думал, что местные рубежники все как один язвенники и трезвенники. Ну и вообще — пример для подражания. Все объяснялось гораздо проще. У них не было того, из чего можно изготовить алкоголь. Короче, грустно зрелище. Костян бы тут и месяца не прожил.