Путешественник по Изнанке
Шрифт:
Чего нельзя было сказать о чуре. Тот встретил нас, сидя на своем невидимом стуле, который остался в другом мире. Правда, он тут же соскочил с него, сделал пару шагов навстречу, а потом остановился. Даже губами пошевелил, что-то говоря. Лишь когда я подошел, всесильная нечисть могла выдавить из себя нечто условно членораздельное.
— Скугга… тебя?
— Ага, а потом я ее. Мы по очереди, чтобы никому обидно не было. — На всякий пожарный я возвел взор к небу, потому что, как мне казалось, именно там должно было обитать
Благо, мне никто не ответил. И слава богу. Если бы непроницаемая завеса вдруг разверзлась, оттуда хлынул свет и обиженный голос изрек: «Матвей, ты охренел?», я бы откровенно струхнул. Почти так же сильно, как когда увидел потрепанного этим миром кощея.
— Уважаемый Глотослав, скажите, пожалуйста, как скоро после меня сюда прошел другой рубежник?
Чур посмотрел внимательно. Я бы сказал очень подозрительно.
— Мы такое не говорим. К тому же, и не проходил никто.
Угу, понятно, значит, сюда Шуйский попал через другого чура. А чего тут непонятного? Через то же Тверское княжество. А потом Скольжением допер. Много ли надо, коли умеючи?
— Ладно, мы тут вроде во всем разобрались, можно и домой.
— Мы? — подозрительно посмотрел на меня чур.
— Это я так о себе говорю. Мы, Матвей Сергеевич.
Отговорка, конечно, глупая. Вот и Лихо, не сдерживаясь, засмеялась. Хорошо хоть, что после восполнения ее хихиканье было похоже на мелодичное журчание ручья, а не на скрип старой телеги. Но Глотослав вроде поверил. Или, оправдывая свое имя, проглотил мое вранье.
Он схватил меня за ногу, а затем в глаза ударил свет лампочки. После тьмы Изнанки, та оказалась ярче солнца. Пришлось даже немного постоять, чтобы привыкнуть к свету.
Тем временем ожил телефон, про который я почти забыл. Вот, кстати, если бы исключить тварей и кронов, то Изнанку можно было бы рассматривать, как место для цифрового детокса.
Я взял мобильник, пробежав глазами по уведомлениям. Несколько звонков от Инги, один от Васильича, пара от моего коммерческого директора по помощи чужан Светланы, куча пропущенных от Костяна. Кстати, на звонках друг не остановился. После он стал добивать меня в мессенджере:
«Мотя, ты дома? Я у тебя поживу немного?».
«Супруга вообще с катушек слетела».
«Задолбала, блин».
«Ответил бы другу».
«Короче, я у тебя. Меня Митька пустил. В общем, он в целом нормальный».
«Ты где?».
То, что Костян называл Ольгу супругой свидетельствовало о какой-то серьезной проблеме. С другой стороны, у них этих кризисов в отношениях было столько, сколько нормальной паре бы на всю жизнь хватило. И ничего, живут.
Я ответил: «Уезжал. Скоро буду». А потом убрал телефон в карман. Ну что, закончились дела иномирные, теперь пора заняться и рубежной бытовухой?
— Спасибо, Глотослав, — решил я, что быть
Чур смотрел на меня странно. И вообще его лицо с громадным лбом выглядело непонятно. Словно он испытывал чудовищную зубную боль, но не мог сказать о ней. Да еще все время губами шевелил, будто заклинание читал. Я распознал в его бессвязном бормотании лишь: «Скугга» и «приняла».
— Стой, рубежник! — наконец тяжело выдохнул он. — Нельзя тебе туда ходить!
— Ага, не выходи из комнаты, не совершай ошибку, да? Да не переживайте, я на тачке. Тут вроде знаков не было, ее вряд ли эвакуировали.
— Ждут тебя там.
Я почему-то представил какую-нибудь красивыую девушку с цветами и плакатом: «Рады приветствовать Матвея Зорина». Хорошо бы Зою, но бог с ним, согласен даже на Наташу. Но по сложившейся доброй традиции, там должен быть как минимум вурдалак.
— Что значит ждут?
— Рубежник один сильный ко мне приходил. Много серебра дал, чтобы я только ему сообщил, когда ты на Изнанку пойдешь.
И мало того, чтобы сообщил. Еще и сделал так, чтобы известный мне проход оказался закрыт. А оттуда уже вел ход сюда. Значит, случайности не случайны.
— Не врет, собака, сс… — внезапно оживилась Лихо. — Я заметила слабый хист, как у ивашки, но значения не придала. А теперь вгляделась, кощей, артефактами укрытый. Да сильный кощей.
Сказать честно, на фоне смерти Шуйского, появление нового потенциального врага меня обескуражило. Ну действительно, словно со змеем Горынычем бьешься. Одну голову отрубишь, другая вырастает.
— Мне зачем это сказал? — сурово спросил я. Почему-то дальше вести себя дружелюбно с этим товарищем желание пропало.
— Виноват я, — ответил Глотослав, чуть не плача. — Но не для себя серебро хотел нажить, для общего дела. Не знал же, что такого рубежника хотят погубить. Прости.
Какого именно «такого» — я спрашивать не стал. Чур и так чуть ли не рыдал. Вообще, забавная с ним произошла метафора. Из уверенного коррупционера он превратился в раскаявшегося грешника.
И, видимо, больше не в силах выносить себя на этой бренной земле, он вдруг исчез. Замечательно! Лучше бы обратно на Изнанку вернул, да показал, куда бежать до соседнего прохода. Деньги же теперь есть.
А так, получается, вроде как и выручил информацией. Но в то же время бросил. И на повестке дня стоял очень важный вопрос — чего теперь делать?
— Сильный кощей? — спросил у Юнии.
— Сильный. Не совладаем, сс… — ответила нечисть.
Угу, это если рассчитывать, что я позволю ей выбраться. Даже допусти я мысль, что мы одолеем кощея, что потом? Зарядов у Трубки больше нет, назад я туда Лихо загнать не смогу. И захочет ли Юния, оказавшись на свободе, и дальше жить мирно? Короче, были у меня определенные сомнения.