Путешественники не плачут [сборник 1968]
Шрифт:
— Ты дежурная.
Ленка встала, не отрывая восторженных глаз от великолепного извержения Этны.
— Их… бин… хойте орднэр…
Рука в позолоченном браслетике часов описала плавную дугу и указала на доску, где были нарисованы несколько чертей разного возраста, худой большеглазый кот и мишень для попадания теннисным шариком.
— Во ист ди ляппэ?
Ленка не знала, где «ляппэ». А Игорь знал. Он видел, как на перемене Павлик Седых выкинул ее в окно. Он старался попасть мокрой «ляппэ» кому-то по затылку, но промазал.
— Разрешите, пожалуйста,
Извержение Этны милостиво качнулось. Игорь выскочил из класса, не успев затолкать в парту свои вещи.
Когда он принес тряпку, студентка, мило улыбаясь, спрашивала Ленку:
— Дас ист ди крайде? — и розовым маникюром пыталась открыть жестянку с мелками.
Игорь подумал, что жестянка-то в точности такая, как у него с жуком.
Больше ничего подумать он не успел.
Раздался звон покатившейся крышки и визг.
Визжала студентка здорово. Не очень громко, но зато мелодично, переходя на все более высокие ноты. В то же время она быстро переступала с ноги на ногу и поднимала растопыренные пальцы к голове. То ли хотела поддержать свой вулкан, то ли уши заткнуть от собственного визга.
Визг длился долго. Кое-кто уже успел прийти в себя, а Павлик Седых даже сказал:
— Во дает!
Только тут увидел Игорь жука. Жук лежал на спине, скорбно сложив лапки на желто-сером брюшке. Игорь бросился к своему сокровищу.
Решительная рука ухватила его за плечо.
— Как это называется?!
— Я еще не знаю, я его недавно нашел, — растерянно пробормотал Игорь, и его ясные голубые глаза встретились с холодными очками полной дамы.
— Вон! — сказала дама.
Чьи-то осторожные пальцы брезгливо взяли жука промокашкой, и он отправился в свой последний полет — через открытую форточку.
Стоило так визжать! Ведь рогатый жук был мертв.
Бедняга! Лучше бы он бродил среди свежих травинок и грелся под апрельским солнцем. Все равно ему не суждено было украсить коллекцию.
И как это безголовая Ленка Маслова ухитрилась перепутать жестянки?
После уроков Игоря и Павлика, который сказал «во дает», водили к директору. Потом Игорь и Павлик водили к директору родителей…
В общем, дальше ничего интересного не было. Интересно другое. На следующий день про случай с жуком знала вся школа. Девятиклассники сказали, что достанут Игорю хоть цистерну эфира. Поэтому Игорь не бросил заниматься насекомыми. Он только все время жалел потерянного жука-рогача и мечтал найти нового.
С этой мечтой он и отправился в поход. Дело в том, что такого жука даже в музее Игорь не видел.
5. Васька и «Кукушкин ершик»
Пока Игорю не везло. Жук-рогач не попадался. А может, он в лесу совсем и не водится? Игорь не знал.
Лес толпился у берегов. Острые макушки елок и пышные верхушки берез отражались в воде. Ящерка разбивала отражения на мелкие темно-зеленые кусочки.
Игорь шел, тоскуя о черном рогатом
— Кукушкин ершик!
Все подошли поглядеть на мохнатую находку. Гусеница и правда походила на ершик от ружейного шомпола. Таня спросила:
— А почему кукушкин?
— Так называется. Не я же придумал. Может, ее кукушки любят. Может, вкусная.
Умная Галина поджала губы.
— Ты, Васильков, хоть бы немного теорией занялся. Собираешь, что придется, а толку нет. Даже названий научных не знаешь.
Игорь полюбовался гусеницей, научного названия которой он не знал, и не спеша ответил умной Галине:
— Я сперва накоплю материал, а потом буду си-сте-ма-тизи-ровать.
Это было солидно сказано, и Галина промолчала. О находке она тут же записала в дневник, для научного названия оставила свободное место.
Игорь уже хотел отправить «кукушкиного ершика» в морилку. Но вперед вылез Лех.
— Минуточку, граждане! — Лех подставил гусенице прутик, и она сразу обвилась вокруг него, превратилась в мохнатый шарик. — Проведем проверку нервов. Не хватай, Гарька, ничего с ней не стрясется.
Гусеница завертела оранжевой головкой с черными точками-глазами: что еще с ней хотят делать?
Лех поднял прутик и пошел к Тане. Он мог смело проводить свой опыт: Сеня ушел вперед выбирать полянку для привала.
Но узнать, боится ли Таня гусениц, Лех не смог. Таня отломила от сухой березы порядочную дубинку, прищурила левый глаз и пообещала:
— Ну, сунься. Сразу носом в чернозем зароешься, как американская ракета со спутником.
Лех, ясное дело, не хотел изображать американскую ракету. Он повернул к Галине. Галина сказала:
— Я ужа запросто вокруг шеи могу узлом завязать. А ты? Можешь? Можешь?
— Лех, давай гусеницу, — велел Игорь. — Замучаешь раньше времени.
— Сейчас, — сказал Лех. — Последний опыт. Только поглядим, как она к барабанщику за шиворот поползет.
Васька остановился. Передернул лопатками.
— Чего ты, Лех, ко мне лезешь? — жалобно сказал Васька, и круглые веснушки снова сморщились у него на носу. — Я же тебе ничего не сделал. Лезешь и лезешь. Большой, да?
Толстые губы Леха растянулись в довольную улыбку. Он двигался медленно и торжественно.
— Ну, чего ты… — опять начал Васька и прижался рюкзачком к березе.
— Хи, — сказал Лех. — А барабанщик-то… нервный. Сейчас она тебя слопает, и привет с Сахалина. Бей тревогу!
— Лех! — не выдержала Таня. — Бессовестный!
Лех стал подносить «кукушкиного ершика» к Васькиному лицу. Васька поднял барабан, как щит. Он съежился. Он понял, что сейчас во весь голос заревет, потому что мохнатое страшилище извивалось на пруте и черными точками смотрело прямо в Васькины зрачки, огромные от ужаса. Черная щелочка рта прорезала голову «ершика». Оранжевые губы, наверное, были мясистые и холодные… Васька зажмурился и открыл рот…