Путешествие Чандры

Белоконь Ольга Александровна

– Веды и шастры… – начал было Брихаспати, но Даттатрея небрежно оборвал его.

– Теория! Дорогой гуру, теория учит тому, что быть должно. По Ведам устроен мир, и обязанности каждого существа определены. Но не из какой теории нельзя выяснить, чего же хочет человек в конкретном случае.

– Какой же выход, Господь? – вопросил Чандра. Он смотрел на Даттатрею, не отрываясь.

– Практика, – бросил агхори.

– То есть… Нужно поставить себя в ту ситуацию, в какой оказался этот человек? – догадался Чандра.

– Именно, – кивнул Даттатрея и спрыгнул

с камня. – Сыграем лилу. Распределим роли, а дальше – дело за Шани, создать обстоятельства.

Шани кивнул, спокойно вглядываясь в карту. Но Дхамини решила, что замечает в его глазах интерес и удовольствие.

Даттатрея взмахнул посохом. Зрители в Сурья-локе увидели, как изображение в карте дрогнуло, картинка как будто распалась на несвязанные пестрящие пятна, а затем всё снова прояснилось. Но не было уже ни гуру, ни Буддха, ни Чандра-дэва. Только река да камень Тары остались прежними. Вокруг камня расположился ашрам, в котором явно обитала семья брахмана-учителя: сам брахман, его сын и его жена.

– Что это значит, дэвриши? – на этот раз, опередив даже Каколя, вопрос Нараде Муни задала Ями.

– Нараяна, Нараяна! – лукавый мудрец довольно улыбнулся. – Лила – это божественная игра, представление. Если майя – это иллюзия материального мира, то лила – это действие в майе. По сути всё, что мы видим вокруг, да и мы сами – разновидности лилы. Господь Даттатрея, соединяющий в себе силы Триады, владеет лилой точно так же, как и мой Господь Нараяна. Сейчас он создал лилу и поместил туда три грахи потому, что решить вопрос с Тарой – это очень важно для мироздания.

– Погодите, а где Буддх и все остальные? – воскликнул в недоумении Каколь.

– Смотри, Каколь! – воскликнула Ями, показывая на карту. Дхамини тоже заметила происходящую в ней сцену: как только красивая жена брахмана вышла по воду, неся кувшин на голове, как это в обычае в тех краях, к ней немедленно подбежал олень. Женщина улыбнулась и погладила животное.

– А олень-то его узнал! – обрадовалась Дхамини. – Ну же, Каколь, где Чандра-дэв?

– Это… вот эта женщина? – Каколь так широко раскрыл глаза, что девушки и женщины рассмеялись, и даже Сурья позволил себе улыбку.

– Тогда этот почтенный брахман – гуру Брихаспати? А этот серьёзный мальчик – Буддх? – ничуть не смущённый Каколь уже догадался, кто есть кто в этой лиле.

– Да, – кратко подтвердил Шани. – Но Господь Даттатрея сделал ещё кое-что, кроме как изменил облик грахам. Сейчас они помнят только то, что он разрешил им помнить – это иллюзорная память. Они думают, что они и есть их форма.

– Это как? – снова не понял Каколь.

– Дэвы находятся в иллюзии того, что они – конкретные люди. Они думают, что они и есть семья брахмана, – пояснил дэв Вишвакарма. – Господь Даттатрея создал воспоминания про всю их жизнь, с самого рождения.

– О, так они не помнят, что на самом деле – дэвы? И… нас всех тоже не помнят, да? – Каколь нахмурился, пытаясь осмыслить происходящее.

– Верно. Они находятся в иллюзии, будто бы их жизнь в качестве людей – единственная

и настоящая, – кивнул Вишвакарма.

– Нараяна, Нараяна! Какие чудесные лилы играет мой Господь! Ну-ка посмотрим, что же покажет нам его частица – Господь Даттатрея! – жизнерадостно заявил Нарада Муни. Все поняли, что пора заканчивать с разговорами и повернулись к небесной карте.

Тем временем женщина, которая, к слову сказать, была редкой красавицей – стройной, гибкой, со светлой кожей, шла к реке, неся на голове кувшин с непревзойдённой грацией. Казалось, вся природа радуется этой женщине: птицы пели для неё, а деревья бросали ей свои цветы. Чуткий олень сопровождал её, настороженно шевеля ушами.

– Каждый день ты встречаешь меня и провожаешь, – улыбнулась женщина, обращаясь к оленю. Она подошла к реке, и, сняв кувшин с головы, начала набирать в него воду. Олень, стоявший спокойно, вздрогнул и прянул в сторону – он первый заметил, что в этот раз на берегу они не одни.

Женщина подняла голову – и увидела, как из леса к ней выходят трое мужчин, довольно свирепого облика. Нельзя сказать, что были они похожи на ракшасов – нет, вполне человеческого вида, а одного из них можно было бы назвать даже привлекательным. Если бы не маслянистый взгляд и кривая ухмылка, не предвещающая ничего хорошего.

– Чандрамаси! – воскликнул самый старший – обладатель огромных усов, он тоже смотрел на женщину с жадным выражением, как будто на сочное манго. – Жена брахмана Агнихотра! Мы много слышали о тебе и теперь видим, что слухи сильно преуменьшили твою красоту.

– Кто вы и чего хотите? – прямо спросила Чандрамаси, нахмурившись и не опуская глаз.

– Мы – три друга: Бинду, – тут старший ткнул себя пальцем в грудь, – Минду и Чави. Мы – как братья, и поклялись разделять между собой поровну всё, что выпадет. Если кому богатство – он его делит на всех. Вино – на всех!

– И женщину – тоже на всех, – подхватил средний, Минду. – Так у нас заведено.

Троица глумливо захохотала. Чандрамаси быстро огляделась – бежать было некуда, три разбойника окружили её с трёх сторон.

– Стань нашей женой, Чандрамаси! – предложил младший, Чави, ощупывая женщину своим маслянистым взглядом.

– Как вы смеете предлагать мне такое? – возмутилась жена брахмана. – Я – замужняя женщина! Не смейте прикасаться ко мне, иначе мой муж испепелит вас силой своего духа!

– Брахманам свойственно прощать, он и простит, – угроза явно не подействовала на троицу. Бинду протянул руку и схватил Чандрамаси за сари, а Минду – за руку, браслеты женщины жалобно звякнули. Третий же разбойник схватил Чандрамаси за длинную косу, украшенную цветными лентами и цветами. Женщина вскрикнула и попыталась вырваться. Борьба была неравной, трое мужчин были, конечно, сильнее одной женщины. Однако Чандрамаси, изловчившись, смогла опустить тяжёлый кувшин с водой прямо на голову Минду. Тот, ошеломлённый, отпустил её руку. Тогда Чандрамаси выхватила нож у него из-за пояса и обрезала свою косу, которую наматывал на руку Чави.