Шрифт:
Дверь автомобиля с треском захлопнулась. Шины просвистели по мокрому асфальту. Столб отвратного запаха жженой резины ударил в лицо.
– Ну и катись к черту, Николас!
Разрывной голос эхом прошелся по пустой трассе, а средний палец вслед – совсем не некультурно, если за дело.
– Зонтик хотя бы дал, жлоб! – вдогонку полетело удаляющимся красным фарам в вечернем полумраке. – Или… светоотражающий жилет!
Кольцо, соскользнувшее с безымянного пальца, укатилось в кювет. Нога в босоножке пнула по булыжнику. Тупая боль в пальце заставила взвыть, запрокинуть голову к небу и подставить лицо под крупные капли
Ида Рей огляделась: темнело, пустошь, проезжая часть без разметки, около открытых босоножек распластались озера мутных луж. Она закатила глаза своему лицу с потекшим макияжем в отражении и пошлепала вперед. Куда? К кому? Так плевать. Стоять на месте истуканом еще хуже. Сейчас попутку бы поймать, и дай бог уговорить водителя докинуть ее до ближайшего населенного пункта за десять завалявшихся в кармане фунтов.
Блестящий асфальт засветился от фар сзади ехавшей машины. Неужели Всевышний смиловался и сейчас исправит кару, что необдуманно послал ей? Ида развернулась на пятках и вытянула руку в сторону, голосуя. Вид взмокшего брошенного котенка – именно так она себя чувствовала – очертили белые лучи. Она сощурилась, прикрывая ладошкой глаза, но мельком увидела то ли черный, то ли темно-серый матовый капот, когда незнакомая машина остановилась возле нее. Тонированное пленкой пассажирское окно медленно опустилось.
Ида увидела водителя и в голос рассмеялась, хватаясь за лоб.
– Для большей драматичности сейчас из кустов выползет королева Англии и предложит курточку, чтобы не мокла, да? – согнувшись для лучшего вида, она бросила прямо в салон авто. – Черт, дешевый цирк.
– И тебе не хворать, Рей. Путешествуешь?
Его спокойствие повлияло на нее хуже усилившегося дождя и в целом положения брошенки.
– Издеваешься?
– Да вроде не пытаюсь. У тебя пеший тур?
Зубы сомкнулись, давя не хуже гидравлического пресса. Злоба полыхнула внутри.
– Монтеро, газ в пол и до свидания. Не задерживай.
Ноги понесли вперед, а вздернутый подбородок добавлял ее виду ту самую перчинку гордости, какой она всегда бредила. Расшибется, распластается, мир перевернет, а помощи от него не попросит. Упертая дура, честно – трезво понимает, а продолжает идти напролом. Аж от самой противно. Разок засунь гордыню в дальний карман промокших брюк и признайся уже, что осталась одна в незнакомой местности. Встреча с Кайлом Монтеро, бывшим коллегой по работе, с которым она вечно соперничала за первенство, пока он громко не ушел с должности в предпринимательскую деятельность, оказалась нелепым анекдотом. Где кнопка «отмена»? Можно как-то исправить этот казус? Видеть его надменное лицо и слушать колкости через каждое слово —хуже, чем пожинать плоды нездоровых отношений с женихом.
Спиной она почувствовала медленное движение машины за ней. И едет же почти без звука. Что это за модель такая, за триллион чертовых золотых?
Они поравнялись, Монтеро наконец одумался, через окно спрашивая:
– Подвезти?
– Не сажусь в машины малознакомых.
И идет же – не смотрит на него,
– Окей, оздоровляйся. Тут по прямой сорок три мили. К завтрашнему вечеру, может, дойдешь. Если не убьют.
Окно поползло вверх. Колеса прокрутились на месте, проскрипев неприятным звуком, и авто рвануло вперед, оставляя такой же отвратный запах жженой резины. Еще один придурок. Провалитесь все мужики на тачках.
Ида ковыляла без раздумья и дальнейшего плана. Поскользнувшись на очередной луже, пятка проехала по босоножке и вырвала кожаное крепление. Стопа плюхнулась в грязь. Ида со всей яростью кинула босоножку на дорогу, отдышалась, уставив руки в бока, и вернулась за ней, чтобы поднять. Мерзкая своим видом лужа приветливо улыбалась и приглашала ополоснуть ногу от месива. Пришлось. Бултыхнув ногой, Ида смазала грязь и всунула ногу в порванный босоножек. Она бы мучилась от неудобства еще вечность, если бы не спасительные фары сзади нее.
О Боги!
Наконец-то!
Только развернулась в сторону машины – оторопела. Увидела издевательскую улыбку через тонкую щель приспустившегося окна – сгорела со стыда. А когда дверь хлопнулась, потому что из нее вышли – думала побежать.
– Признайся, ты обманул весь Лондон, когда скрыл брата-близнеца? – руки скрестились на груди.
Монтеро на это лишь окинул ее полным взглядом с пяток до макушки. По любому поглумился с ее униженного вида. Дольше всего задержал взгляд на порванной босоножке.
– Дал тебе время одуматься. Пришлось лишний крюк делать. Садись уже, я опаздываю.
Он открыл пассажирскую дверь. Ида выгнула бровь в форме перевернутой чайки.
– Задницу еще не отморозила?
– С каких пор тебя волнует…
– Блять, по-человечески хочу, чтобы ты выжила. Дурой надо быть, чтобы идти ночью по полузаброшенной трассе.
– Упертой… – пробубнила она, голову вжав в плечи.
– Что?
– Говорю, дурой упертой.
– Именно, садись.
Ида плюхнулась на сухое место и вздрогнула от трескучего звука хлопающейся за ней двери. Монтеро постарался отбить все винты. Наверно, он таким образом снимает напряжение.
В салоне пахло спелой вишней, кнопочки горели белым светом, зачем-то включенная аварийка клацала в такт – тик-так, тик-так, а еще здесь было уютно тепло. Это самое главное. Крыша не течет. Дождя нет. Всяко лучше, чем на улице с лужами и грязью.
Когда Монтеро сел за руль и вжал педаль газа, вся эта ранее непринужденная атмосфера переменилась в ощутимое в воздухе напряжение.
– Я тебе сиденье испачкала, – провинившийся голос прорезал тишину.
– Вряд ли ты в отчаянии валялась в грязи. А влага высохнет.
– Ну, да, тоже верно.
Куда делась смелость, дерзость? Или на его территории – его правила и лучше не высовываться? Какого ужаса вообще происходит?
– Меня на ближайшей заправке, – тем же тихим голосом попросила Ида.
– На М25?
Язык прилип к нёбу. Голова вообще потерялась во вжатых плечах. М25 – это почти в пригороде Лондона, а они едут в другом направлении.
– Ну… Какая будет ближайшая, там и высади. Оттуда попутку поймаю назад.
– Я еду сначала в Питстон, а потом обратно в Лондон. Ближе к деревне вроде будет заправка, но тебе уж логичнее разделить этот путь со мной.