Путешествие Джорджа во времени (встреча с первыми людьми)
Шрифт:
Два оставшихся до встречи с Мари дня прошли для Джорджа в каком-то тумане. Он механически делал все дела, отвечал на вопросы, а перед глазами стоял прелестный облик Мари.
Перед походом в ресторан он тщательно выбрился и сменил потрёпанные джинсы с цветной рубашкой на свой лучший костюм.
– Да ты у меня настоящий денди!
– с восхищением сказала мать, - но почему денди такой бледный?
«Или это у него серьёзно», - с тревогой подумала она.
Была суббота. Придя в ресторан, Джордж с матерью уселись
– Чего изволите?
– подлетевший официант почтительно раскрыл перед ними меню.
Не глядя ни на меню, ни на официанта, а весь напрягшись в ожидании Мари, Джордж наугад ткнул пальцем в несколько строк, но ни к одному блюду Джордж так и не притронулся, от волнения он не мог ни есть, ни пить.
«И чем она его только приворожила?», - с тревогой думала мать, смотря на Джорджа.
– Несравненная Марго!
– объявил громким голосом директор ресторана.
И глаза Джорджа засияли:
– Смотри, мама, - шепотом сказал он, - смотри - это Мари.
На сцену вышла Мари. На этот раз она была не в простеньком подростковом платье, а в изящном платье с оборочками, которое удивительно шло к её стройной фигуре. Румянец покрывал её щёки. Но это был не здоровый крестьянский румянец, вызванный естественной пищей и пребыванием на свежем воздухе, а лихорадочный румянец волнения. Проще говоря, щеки её пылали.
«Э, да она тоже не равнодушна к моему мальчику, - с тревогой отметила мать Джорджа, - Боже правый, что скажет его отец.
Между тем, Мари взглядом окинула зал, глаза её явно кого-то искали. Её глаза и Джорджа на мгновение встретились, и в глубине их Джордж заметил теплые искорки, казалось, они говорили, они кричали: «Любимый мой, я твоя». Но это продолжалось лишь какое-то мгновение, такое мимолетное, такое короткое, что пожилой джентльмен, пьющий кофе за соседним столиком абсолютно ничего не заметил и благодушно зааплодировал Мари в предвкушении хорошего концерта. Не заметила ничего и мать Джорджа, хотя и внимательно следила за ним.
Но словно электрическая искра пробежала между влюблёнными, и с этого момента Мари пела только для Джорджа, а Джордж смотрел только на Мари.
Пела она на этот раз удивительно хорошо. Начав с простенькой неаполитанской песенки и пропев её своим звонким голосом, Мари затем перешла к оперным ариям. Её красивый сильный голос буквально заворожил всех слушателей. А под конец она пропела такую сложную партию из Чио-Чио-Сан своим неповторимым голосом, что даже мать Джорджа, тщательно скрывавшая свои эмоции, удивлённо приподняла свои брови: «У девочки, несомненно, большие вокальные данные», - подумала она.
Что касается Джорджа, то он и не скрывал своего восхищения Мари, взглядом полным любви, он ловил каждое её движение, каждый её звук, а она раскрасневшаяся и прелестная, польщённая вниманием всего зала, а особенно своего милого Джорджа, всё пела
Закончив петь, Мари, опять кинув быстрый, благодарный взгляд на Джорджа, торопливо убежала со сцены.
С заранее приготовленным букетом цветов Джордж постучался в её уборную. Ответа не было. Он постучался ещё и ещё, на его громкий стук вышел директор ресторана. «Мисс Хаггис, к сожалению, очень сильно устала, поэтому она после концерта сразу пошла к себе домой», - сказал он.
Торопливо сбежав по лестнице, Джордж отправился к Мари домой. Изрядно поплутав, он всё же нашёл маленький домик, утопающий в зелени деревьев.
На его настойчивый стук вышла седая старушка в буклях.
– Позовите, пожалуйста, Мари!
– сказал Джордж, прерывающимся голосом, то ли от волнения, то ли от быстрой ходьбы.
– Мари сейчас нездоровится, - ответило старушка, строго глядя на Джорджа.
– Тогда передайте ей, пожалуйста, вот это, - сказал Джордж, вынимая из-за спины огромный букет роз, - и вот это.
Джордж, достав ручку, торопливо набросал на листке бумаги: «Мари, я очень тебя люблю, выздоравливай, я завтра приду в ресторан, Джордж».
Ничего не сказав, старушка взяла букет и записку и захлопнула калитку.
Если бы Джордж был немного понаблюдательней, то он бы заметил, как немного погодя, раскрылось окно второго этажа, и прелестная молодая девушка послала вслед ему воздушный поцелуй.
Но таково, наверное, свойство всех влюблённых, что они настолько рассеяны, вернее, поглощены предметом своей любви, что всё остальное, что не относится к ней или к нему, просто ускользает из их внимания.
К кузине Джордж не торопился, зная, что опять предстоит неприятный разговор с матерью, к тому же его переполняли впечатления после концерта.
Ярко светило солнце, по небу плыли лёгкие белые облака. На душе Джорджа было легко и спокойно.
«Дождусь до вечера, маман, наверняка, уедет», - решил он. Так и бродил он по маленькому уютному городку, пока последние лучи солнца не покинули его, широко улыбаясь своей открытой белозубой улыбкой каждому прохожему.
Вопреки ожиданиям Джорджа мать не уехала. Она, правда, уже собралась в дорогу и стояла с вещами в походном костюме.
– Сынок, - сказала она, - я сейчас уезжаю, поэтому времени у нас осталось мало. Конечно, Мари неплохо поёт, у ней богатые вокальные данные и, может быть, со временем она станет неплохой певицей, но ты же помолвлен с Люси.
– Мама! Я её люблю!
– чётко и ясно сказал Джордж.
Мать испытующе и тревожно взглянула на него.
Коротко вздохнув, она сказала: "Готовься к разговору с отцом".
До вокзала они не проронили ни слова. Но если мать, тяжело вздыхая, напряжённо обдумывала всё случившиеся, то Джордж, безмятежно улыбаясь, наслаждался игрой облаков на ясном звёздном небе.