Путешествие Иранон

Альсури Мелисса

– Твоя новая невеста, братец?

Из глубины дома к нам вышла женщина средних лет, немногим ниже моего помощника и несколько похожая на него, пусть и с чуть более заостренными чертами лица. Яркие, будто чуть светящиеся глаза василькового цвета смотрели на меня так, словно вся моя жизнь оказалась на суде богов, разобранная по дням и часам, как по косточкам. Черная коса, будто выточенная из оникса, спускалась почти до пояса, разбавленная лишь парой седых прядей у висков. Льняное серое платье в пол расшито по горловине, рукавам и

подолу темными нитями, складывающимися в охранные руны.

– Гета, не шути так, она и так тебя боится.

Васька укоризненно покачал головой, встретив сестру, но не торопился отпустить меня.

– Я Иранон.

Я сказала как-то невпопад, не подумав, но и думать как-то не слишком хорошо получалось под таким тяжелым, испытующим взглядом, грузом чужого бремени, легшим мне на плечи. От ведьмы хотелось уйти, сбежать, скрыться хоть куда-нибудь, хоть в подпол, хоть под землю, лишь бы она перестала на меня смотреть. Каждая секунда этого взгляда выворачивала всю мою душу наизнанку, заглядывала даже в самые укромные ее уголки, проверяла самые темные места, и ощущалось это так, словно тебя пытаются вытряхнуть из собственной кожи.

– Я знаю.

Ведьма это сказала максимально спокойно, отстраненно, безучастно, будто жук перед ней сам определил свой вид и название, беспомощно болтая лапками в воздухе.

Не выдержав более этой пытки, я зажмурилась, ощутив, как по щекам побежали слезы.

– Прекратите, пожалуйста.

Невольно ища укрытия, я уткнулась в чужую грудь, сжимаясь в сплошной испуганный комок. Тяжесть резко исчезла, послышались тихие шаги на кухню и шум воды.

– Поставь ее, братец, нечего тискать чужих барышень, лучше проведай младшего, он уже проснулся и готов буянить.

– Не дорос еще буянить, сопли бы подтирать научился.

Васька подошел к кухонному столу и посадил меня на стул, отпуская из своих объятий. Почти в животном страхе я вцепилась в него, не желая отпускать.

– Иранон, я тебя не съем, лишь напою и накормлю. Отпусти Васю, у него и без тебя полно дел.

– Простите.

С трудом разжав руки, я позволила моему единственному защитнику уйти в комнаты, оставив меня наедине с ведьмой, стоящей ко мне спиной и мирно заваривающей чай.

– Спрашивай.

– Что спрашивать?

– Что хочешь. Ты ж не просто так всю ночь летела через лес, был ведь какой-то смысл.

– Ну да…

Собирая остатки сил, я постаралась припомнить, зачем вообще сунулась в логово ведьмы и, уткнувшись взглядом в стол, привела мысли в порядок, мысленно отстраняясь от Геты.

– Я… я ищу свой дом.

– Он стоит возле моих ворот.

Опешив, я не сразу поняла, о чем говорит Гета, и запоздало ответила:

– Н-нет, мой родной дом, откуда я родом, я много лет назад очутилась на берегу Зара без памяти и до сих пор не знаю, что я такое.

– Хм-м… боюсь, даже ваш бог не даст этого определения, но допустим… ты – потомок первых людей.

–

Потомок?

– Да.

– А разве вы все не такие же?

– Такие, но мы выросли в ином месте.

– Ином? А где тогда выросла я?

– Далеко, крайне далеко. В Сомне верят, что это Элизиум и находится за горизонтом, посреди Океана. Если дословно, то:

Место, где человека легчайшая жизнь ожидает.

Нет ни дождя там, ни снега, ни бурь не бывает жестоких.

Вечно там Океан бодрящим дыханьем Зефира

Веет с дующим свистом, чтоб людям прохладу доставить.

Развернувшись, Гета, не глядя на меня, поставила на стол тарелку пшенной каши, вазочку варенья, тарелку с румяными пирожками и ароматный чай в кружке. Растерявшись, я чуть не подавилась слюной, получив в руки еще и ложку.

– Кушай-кушай, не стесняйся. Так, о чем я, да, у светлых тоже было описано это место, Авалон или острова блаженных, потусторонний мир посреди океана, где остановилось время, царит изобилие и молодость. В здешних краях остров прозвали Буяном и упоминают, что помимо молочных и медовых рек с кисельными берегами там стоит дуб, центр мира, а небо и вода соединяются воедино.

Отправив в рот очередную ложку каши, я сморщила нос, но не подняла головы, боясь ненароком пересечься с ведьмой взглядом.

– Честно говоря, я ничего не понимаю.

– Родина твоя отделена от основного мира и защищает ее не абы кто, а сама Луна. Я не могу посмотреть туда, не могу увидеть там чужие судьбы.

– Но я же могу туда как-то попасть?

– Не можешь. Тебя никто туда не пустит. По какой-то причине много лет назад ты уплыла с тех островов, из любопытства ли или в поисках чего-то нового, а корабль твой потонул при шторме, охраняющем эти земли. Помимо тебя никто не выжил, и рассказать о тебе больше некому.

Каша встала комом в горле. Отложив ложку, я сцепила руки, стараясь унять их дрожь.

– Постой, я совсем не могу вернуться? Никогда? И никогда не узнаю о себе?

– Восстанови рога, и, возможно, они тебе что-то скажут, а помимо этого… когда-нибудь проход к этим островам будет открыт, но это будет нескоро. Придется подождать и потерпеть.

– Как долго?

– Не знаю, это чужой путь, и на нем очень много опасностей.

Гета подошла ко мне и прикоснулась к плечу, чуть сжав его, ее голос отчего-то стал мягче.

– Если ты мне дашь на них взглянуть, я расскажу о том, что знаю наверняка.

Чуть вздрогнув, я выпрямилась и нерешительно кивнула, надеясь, что ведьме не вздумается ломать рога еще больше. Встав позади меня, она легким движением сняла платок с моей головы.

– Мой отец в свое время дважды попадал на твои острова, уснув в лодке среди моря, и оба раза кто-то из местных выпроваживал его оттуда. У того человека были такие же кристальные рога.

Замерев, я хотела было спросить об этом способе, но Гета тут же продолжила.