Путешествие как образ жизни. Исследователь Центральной Азии П. К. Козлов
Шрифт:
Девять месяцев ушло на подготовку экспедиции, согласование ее маршрута и состава с Министерством иностранных дел и Военным министерством, на получение разрешения от властей Цинской империи вести научные исследования на ее территории. По представлении военного министра П. С. Ванновского 10 февраля 1893 г. Николай II утвердил Тибетскую экспедицию под руководством Роборовского. В ее состав вошли 13 человек: начальник – штабс-капитан 145-го пехотного Новочеркасского императора Александра III полка Роборовский, его старший помощник – поручик 1-го лейб-гренадерского Екатеринославского Императора Александра III полка Козлов, помощник и переводчик – губернский секретарь В.Ф. Ладыгин (1860–1924), два препаратора и восемь человек конвоя («нижних чинов») [72] , в том числе фельдфебель Г. И. Иванов. Инструменты, необходимые для производства топографической съемки, определения астрономических координат, высот местности и других измерений, предоставили Главный штаб, РГО, Главная физическая обсерватория. Кроме того, братья Н. М. Пржевальского, Владимир и Евгений Михайловичи, передали Роборовскому экспедиционные инструменты и книги, оставшиеся после его смерти [73] .
72
Известия
73
Там же. С. 3.
Из Москвы отряд Роборовского выехал 1 апреля 1893 г. по железной дороге в Севастополь. Здесь пересели на пароход до Батуми, оттуда по Закавказской железной дороге в Баку, где вновь на пароход, чтобы пересечь Каспийское море и опять поездом, уже по Закаспийской железной дороге, в Самарканд, откуда в Ташкент и затем в Пржевальск [74] . Последние участки пути (до Ташкента и в Пржевальск) добирались на почтовых лошадях, а снаряжение доставили на обозах. В Пржевальск – отправной пункт экспедиции – прибыли 20 мая. Перед ее началом преданные ученики посетили могилу Николая Михайловича на берегу оз. Иссык-Куль. «Укрепленные духом, полные сил, энергии и надежды на счастливый успех предприятия» [75] Роборовский и его товарищи 15 июня 1893 г. выступили в трудный путь.
74
Пржевальск – так назывался г. Каракол в 1889–1922 и 1939–1992 гг.
75
Роборовский В. И. Предварительный отчет об экспедиции в Центральную Азию в 1893–1895 гг. // Известия ИРГО. 1898. Т. XXXIV. С. 4.
В ходе путешествия было немало экстремальных ситуаций. Так, например, в августе 1893 г. Петр Кузьмич отправился на экскурсию к хребту Коктекетау (Тянь-Шань). Путь к одному из перевалов преградил большой ледник (5 км длиной и 200 м шириной), который он решил обследовать, для чего поднялся до его вершины. На обратном пути он едва не сорвался в пропасть. Сам Козлов так описывает этот случай: «Спуститься обратно по леднику было чрезвычайно тяжело, тающий снег скользил под ногами. Несмотря на опытность в горных восхождениях, я трижды обрывался и последний раз чуть не навсегда. Зияющая пропасть ледника смотрела мне прямо в глаза. Дна ее не видел, так она была глубока. На глазах своего номада [проводника] я от одного неверного шага потерял равновесие и с ужасной быстротой скатился не один десяток шагов. Как сейчас помню тот момент, когда я тщетно цеплялся за скользкий лед <…> И только благодаря попутному камню, плотно сидевшему во льду, мне удалось спастись!» [76] .
76
Козлов П. К. Отчет помощника начальника экспедиции // Труды экспедиции ИРГО по Центральной Азии, совершенной в 1893–1895 гг. под начальством В. И. Роборовского. Т. II. СПб., 1899. С. 17–18.
Работа экспедиции Роборовского большей частью проходила в очень трудных географических и климатических условиях. Ураганные ветры в Цайдаме валили с ног не только людей, но и вьючных лошадей и яков. Высоты на окраине Тибетского нагорья достигали 4000 м, а их склоны были покрыты льдом. В приказе по Главному штабу по возвращении экспедиции отмечалось, что «отряд штабс-капитан Роборовского перенес много трудов и лишений от стужи, зноя и болезней, от отсутствия воды, пиши и корма для животных» [77] . В верховьях тибетских истоков Хуанхэ в ночь на 28 января 1895 г. Роборовский тяжело заболел – у него случился инсульт. Несколько дней стоянки не принесли улучшения в его состоянии. Возвращение экспедиции стало неизбежным, и 5 февраля отряд выступил в обратный путь.
77
Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 85. Л. 12. Приказ по Военному ведомству, 23 января 1896.
Однако и здесь экспедицию поджидала серьезная опасность. У подножия гор Амнэ-Мачин русские путешественники 13 февраля 1895 г. пережили столкновение с недружественным отрядом кочевых тангутов. В уже упомянутом приказе по Военному ведомству указано, что «шайки диких тангутов числом до 200 человек <…> предательски подкрались к бивуаку и открыли по нему огонь. Штабс-капитан Роборовский, поручик Козлов, губернский секретарь Ладыгин, мещанин Курилович, унтер-офицеры Иванов и Смирнов и урядники Байнов и Жаркой смело приняли бой, метким огнем выбили засевших за закрытиями тангутов и рассеяли их с большим уроном, без потерь с нашей стороны. Благодаря такому образу действий экспедиция спасла свои драгоценные коллекции от тангутов и открыла себе свободный проход через их земли» [78] . В октябре 1897 г. Военное ведомство отметило участие Козлова в этой практически боевой операции серебряной медалью «За походы в Средней Азии 1853–1895» [79] .
78
Там же.
79
РГИА. Ф. 1343. Оп. 36. Д. 11561. Л. 6 об. Послужной список П.К. Козлова, 1898. Этой медалью награждались лица, имевшие отношения к военным походам и экспедициям в Среднюю Азию. Медаль имела два варианта – серебряный и бронзовый. В конце XIX в. Средней Азией стали преимущественно называть территории Западного и частично Восточного Туркестана, а Центральной Азией – территории к востоку от Памира.
К счастью, в дальнейшем пути таких опасных инцидентов больше не было. Путешественники проследовали вновь через Турфан, оазис Гучен, Джунгарию и 21 ноября 1895 г. вернулись на родину, в Зайсан. Козлов в экспедиции Роборовского проявил себя зрелым, глубоко подготовленным исследователем, способным решать многообразные научные задачи. Он совершил 14 самостоятельных маршрутов, «с замечательным самоотверждением и рвением, весьма обдуманно и умело», по характеристике Роборовского [80] .
80
Роборовский В. И. Предварительный отчет об экспедиции в Центральную Азию в 1893–1895 гг. // Известия ИРГО. 1898. Т. XXXIV. С. 58–59.
81
Овчинникова Т. Н. П. К. Козлов – исследователь Центральной Азии. С. 81.
82
Гидрографии озера Лобнор и реки Тарим (также меняющей свое русло) посвящены две публикации Козлова: Козлов П. К. Лобнор // Известия ИРГО. 1898. Т. XXXIV. С. 60–113; он же. Кочующие реки Центральной Азии // Известия ГГО. 1935. Т. LXVII. С. 599–601.
В этой экспедиции, как и в предыдущих, Козлов отвечал за зоологические сборы. В Петербурге собранные коллекции были переданы в Зоологический музей Академии наук. Непременный секретарь Академии наук Н.Ф. Дубровин выразил Козлову и Роборовскому «глубокую» благодарность «за тщательный подбор предметов, всестороннее знакомящих с фауной» исследованных регионов и представляющих «значительную научную ценность» [83] . Среди прочих образцов Козлову в Наньшане в мае 1894 г. удалось добыть 11 экземпляров улара (горная индейка) нового вида, который впоследствии был описан В. Л. Бианки и назван Tetraogallus himalayensis Koslowi [84] . Вклад Козлова в пополнение коллекций Зоологического музея был отмечен в декабре 1896 г. избранием его в члены-корреспонденты Музея [85] .
83
Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 11. Л. 14. Письмо Н. Ф. Дубровина, 9 ноября 1896.
84
Андреев А. ИГнатюк Т. Ю. Зоологические коллекции // Российские экспедиции в Центральную Азию: Организация, целевые исследования, коллекции. 1870—1920-е гг. С. 214.
85
Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 14. Диплом члена-корреспондента Зоологического музея, декабрь 1896.
Описание путешествия и его результаты были опубликованы в трехтомном издании «Труды экспедиции ИРГО по Центральной Азии, совершенной в 1893–1895 гг. под начальством В. И. Роборовского». Первый том содержал отчет самого Роборовского, второй – отчет Козлова, третий том составляли собственно «Научные результаты экспедиции» – обработанные специалистами данные метеорологических наблюдений, астрономические измерения, список млекопитающих, птиц и др. зоологических сборов экспедиции, предварительный список родов растений тибетской и монгольской флоры, описание геологических коллекций и др [86] .
86
Роборовский В. И. Труды экспедиции ИРГО по Центральной Азии, совершенной в 1893–1895 гг. Ч. I–III. СПб., 1900–1901.
Итоги Тибетской экспедиции высоко оценили коллеги по РГО. В отзыве о ее трудах секретарь Общества А. В. Григорьев отметил, что «эта экспедиция одна из замечательнейших и плодотворнейших экспедиций новейшего времени <…>, результаты ее поистине велики» [87] . В январе 1898 г. Совет РГО принял решение наградить В. И. Роборовского своей высшей наградой – Константиновской золотой медалью. Поскольку по положению о медали она ежегодно вручалась только одному человеку, то Совет, как отмечено в протоколе заседания, «перед достойным ближайшим его спутником П. К. Козловым предпочел остаться в долгу, чем присуждать ему награду, которая бы не соответствовала высокому значению исследований и съемок, проделанных в глубине Азии» [88] .
87
Григорьев А. В. О трудах В. И. Роборовского и П.К. Козлова по исследованию Центральной Азии // Отчет ИРГО за 1897. СПб., 1898. С. 15.
88
Известия ИРГО. 1898. Т. XXXIV. С. 227.
Исследования Роборовского и Козлова были отмечены и императором. За «молодецкое дело и за понесенные силами экспедиции труды и лишения, завершившиеся блестящими успехами» штабс-капитан Роборовский был произведен в капитаны, а поручику Козлову был пожалован орден Св. Владимира 4-й степени. Кроме того, им были назначены пожизненные пенсии: В. И. Роборовскому – 600 руб., П. К. Козлову – 350 руб., В. Ф. Ладыгину – 150 руб., Г. И. Иванову – 100 руб. [89] Орден Св. Владимира Петр Кузьмич 16 января 1896 г. получил лично из рук Николая II. В дневниках императора за этот день имеется запись: «После докладов принял участников экспедиции в Центральную Азию – Роборовского и Козлова» [90] .
89
Ф. 18. Оп. 2. Д. 85. Л. 13. Доклад по Главному штабу, 10 февраля 1896.
90
Дневники императора Николая II (1894–1918). Т. I. 1894–1904 / Отв. ред. С. В. Мироненко. М.: РОССПЭН, 2011. С. 251.