Путешествие «Космической Гончей»

Ван Вогт Альфред Элтон

Среди прочего, Тьюс тщательно изучал происхождение семьи Линн. Как и Клэйн, Тьюс отметил, что Косан Деглет, сын основателя династии, был изгнан из Линна врагами семьи. Изгнанный формально с конфискованной Патронатом собственностью, он переселился на Марс, и там с помощью своего банка сумел возобновить дело и на Земле. Как и многие проницательные люди до него, он предвидел изгнание. Когда Косана Деглета схватили, то в его доме нашли на редкость мало сокровищ. Враги Косана были вынуждены повысить налоги. Эти налоги оказались столь обременительными, что деловые люди, как это ни парадоксально, все сильнее хотели возвращения Косана Деглета. Это желание, отметил Тьюс, мудро стимулировалось с Марса самим Косаном. В нужный момент представители народа формально пригласили Косана вернуться из изгнания, подавили попытку части благородных семей силой захватить власть и провозгласили Косана лордом-правителем. В течение тридцати лет Косан был фактическим правителем

Линна. Тьюс вспомнил, как однажды посетил дом, где жил Косан Деглет. Теперь это было торговое здание, но у входа висела медная доска с надписью: «Прохожий. Когда-то это был дом Косана Деглета. В нем жил не только великий Человек, но само знание обитало в этом доме». Погоня за знаниями и банковское дело — таковы были краеугольные камни власти Деглетов. Так решил лорд Тьюс. В ключевые моменты банковские интересы семьи были такой притягательной силой, что подавляли всякое сопротивление. И во все годы их роста страсть к собиранию произведений искусства и связь с учеными приносили им уважение и восхищение, что помогало уменьшить влияние случайных ошибок. В течение долгих месяцев изучения и одиночества, последовавших за изгнанием, Тьюс много думал об этом и постепенно стал критически оценивать свою жизнь в Линне. Он начал видеть ее безумие и бесконечное надувательство. Он со все большим удивлением читал письма матери. Это был рассказ об обманах, заговорах и убийствах, написанный простым, но эффективным кодом, поскольку он был основан на значениях слов, известных только матери и ему самому. Удивление перешло в отвращение, а отвращение вызвало понимание величия семьи Деглет-Линн сравнительно с ее противниками. Нужно было что-то делать с этой бандой невежественных воров и рвущихся к власти негодяев, понял Тьюс. Его отчим, лорд-правитель, предпринял решительные действия. Его озарило. Такой подход больше не является правильным. Для объединения Вселенной больше не нужно сосредоточивать власть в руках одного человека или одной семьи. Старая Республика также невозможна, ее губят бесконечные раздоры. Но теперь, после десятилетия всеобщего, но разделенного на партии патриотизма под руководством лорда-правителя, можно восстановить республику, и весьма вероятно, она уцелела бы, если бы не занималась интригами…

Некоторое время спустя Неллиан получил приказ немедленно прибыть к лорду-правителю. Неллиан повиновался.

— У нас странная семья, — задумчиво сказал ему лорд-правитель. — Сначала ростовщик, потом проницательный Косан Деглет, который сумел стать единоличным лордом-правителем. К сожалению, слабость Парили-старшего позволила вырасти оппозиционным силам. Но кризис наступил в большой битве за контроль над храмами во времена Парили Деглета и его брата Лорана. Их не любили и потому, что они действовали деспотично, и потому, что заметили то, чего почти никто тогда не замечал, — растущую власть храмов. Жрец-политик, действуя через храмовую конгрегацию, все более и более влиял на государство, и почти всегда его влияние было нереалистичным и узколобым, направленным только на усиление храмов. Парили и Лоран совершенно сознательно, — я в этом не сомневаюсь, — вели затяжные войны, главной целью которых было удержать большие массы людей подальше от храмов и одновременно придать им солдатскую философию, противостоящую власти храмов. Группа, позже связавшая себя с Рахейнлом, пользовалась поддержкой, открытой и тайной, храмовых ученых. И следует отдать должное Лорану, моему отцу, и его брату Парили: они сумели удержать власть и влияние, хотя все их ненавидели, и против них постоянно выступали храмы. Они были изгнаны, но через пятнадцать лет вернулись. Во время этих пятнадцати лет в Линне действовал закон, по которому смертной казни подлежал каждый, кто хоть раз заикнулся о том, что неплохо бы Деглетам вернуться в Линн. По этому обвинению были повешены и обезглавлены некоторые друзья нашей семьи.

Лорд-правитель угрюмо помолчал, как будто чувствовал боль от смерти давно изгнанных. Немного погодя он оторвался от своих раздумий и сказал:

— Парили и Лоран вернулись в Линн во главе армии шестьдесят лет назад. Они были решительными и жестокими правителями. Они отказались полагаться хоть в чем-то на толпу, истерически приветствовавшую их возвращение. В атмосфере убийств и казней они удерживали свою власть безжалостным контролем. Парили был замечательным полководцем, Лоран — выдающимся администратором, естественно, именно он вызывал гнев врагов семейства. Как сын Лорана я много раз наблюдал его методы. Они были жестоки, но необходимы, и все же неудивительно, что несмотря на все предосторожности, он был убит. Дядя моего отца удержал власть до возвращения с Венеры Парили во главе нескольких легионов. Парили быстро восстановил положение нашей семьи, став лордом-правителем. Первое, что он сделал, — это встретился со мной. Мне тогда было семнадцать лет, и я оставался единственным прямым наследником Деглетов. То, что сказал Парили, встревожило меня. Он предвидел свою смерть, так как был болен, а это означало,

что я буду еще очень молод, когда наступит кризис. Об этом и был наш разговор. И вот в семнадцать лет я стал лордом-правителем со всей полнотой власти. Мне было двадцать два, когда он умер, и через несколько месяцев начались ожидаемые восстания. Так как в стране было много дезертиров, они оказались даже опаснее, чем мы думали. Потребовалось восемь лет гражданской войны, чтобы выйти из тупика. Стареющий правитель устало помолчал, потом сказал:

— Если это возможно, нужно предотвратить такую же катастрофу, когда придет и мое время уходить из жизни. Поэтому необходимо использовать всех членов семьи. Даже Клэйн должен сыграть свою роль.

Неллиан, который терпеливо сидел и ждал, когда же правитель скажет о цели вызова, спросил:

— Что же вы ему предназначили?

Лорд-правитель поколебался, потом глубоко вздохнул и резко сказал:

— Мы не можем ждать, пока храмовые ученые завершат его образование. Спроси Клэйна, готов ли он немедленно надеть мантию глазного ученого и тем самым стать членом внутренней храмовой иерархии.

— В шестнадцать лет! — выдохнул Неллиан. И это все, что он мог сказать.

В сущности, он не видел ничего плохого в предложении сделать шестнадцатилетнего юношу одним из руководителей храмов. Представление о правах семьи укоренилось в нем не менее прочно, чем в лорде-правителе. Но как сторонник храмов, он чувствовал беспокойство от явного стремления использовать Клэйна для подчинения храмов семье Линнов. Если я правильно учил мальчика, с тревогой подумал он, Клэйн не будет полностью на стороне семьи, а постарается самостоятельно использовать свое положение в храмовой иерархии. Тем не менее, это было лишь предположение. Клэйн по-своему высокомерен. Вслух Неллиан сказал наконец:

— Ваше превосходительство, интеллектуально мальчик готов. Эмоционально… — и он с сомнением покачал головой.

Лорд-правитель, присевший ненадолго, вскочил и остановился перед учителем, глядя на него сверху вниз. Он заявил безапелляционным тоном:

— Клянусь атомными богами, он должен пройти и через это. И передай ему, что я не позволю ему оставлять единственной своей любовницей эту девушку, Селк. Нельзя допускать, чтобы он оставался влюбленным в одну женщину. Это не значит, что он обязан прогнать ее, просто при нем должны быть и другие. Передай ему, что когда через десять дней он войдет в храм Джоквина, то войдет как главный ученый, и я хочу, чтобы он действовал соответственно.

Он отвернулся, показывая, что решение окончательное. Потом снова повернулся к учителю и добавил:

— Напоминаю тебе об опасности убийства. Посоветуй ему держаться в стороне от Лидии. Все. Можешь идти.

И он вышел из комнаты. Через три месяца Неллиан вторично был приглашен в Капитолийский дворец. На этот раз лорд-правитель казался менее напряженным.

— Я кое-что слышал о мальчике, — сказал он. — Но предпочитаю прямую информацию. Что за лечебные методы, которые он использует в своем главном храме?

Учитель нахмурился.

— Весьма предосудительная практика, — холодно заявил он. — Однако лорд Клэйн заверил меня, что у него чисто экспериментальные дела, поэтому я остаюсь наблюдателем.

Лорд-правитель, расхаживавший по комнате, остановился и взглянул на старого ученого. Он вспомнил, что Неллиан в прошлом республиканец и сохранил республиканские взгляды. Поскольку приверженцы республики связали себя с пагубной храмовой практикой массового внушения, их неодобрение чего-либо было совершенно неприемлемо для лорда-правителя. Особенно верно это было в делах, связанных непосредственно с храмами. Он уже хотел было так и сказать, но передумал и спокойно спросил:

— Что же случилось и чего ты не одобряешь?

Неллиан тепло ответил:

— Ваш внук давно интересовался храмовыми ритуалами и их воздействием на множество людей. В качестве эксперимента в храме Джоквина, который он, как вы знаете, теперь возглавляет, он поместил причудливую машину, которую извлек из древних раскопок. На машине множество циферблатов и движущихся частей, так что она вызывает суеверный страх. К моему удивлению, ваш внук заявил, что он будет лечить больных и раненых, но предварительно их должна зарегистрировать эта машина. Это означает, что больной должен сидеть и смотреть на циферблаты, очевидно, настраиваясь на их целительную радиацию. Я сам слышал, как лорд Клэйн говорил одному больному, что с этого момента все его ощущения будут исходить из машины, и что он будет днем и ночью чувствовать ее целительную силу.

Старый ученый помолчал.

— Ваше превосходительство, мне больно видеть, как ваш внук использует почтение людей к храму. Меня беспокоит такой цинизм.

— И каков же результат? — спросил лорд-правитель. — Я не верю услышанным рассказам, слишком они благоприятны. Лечит ли машина больных и раненых?

— Конечно, нет, — Неллиан говорил нетерпеливо. — Но, ваше превосходительство, вы не поняли. Использовать авторитет храма для таких мирских целей явно… — он запнулся в поисках слов, — … кощунственно.