Путешествие «Лунной тени»
Шрифт:
– Мастер Старракин.
– Ага, то ли голову кому отрезал, то ли что-то вроде… Я так думаю это все демоны.
– Так, значит, ты предпочитаешь бандитов и волков?
– Да я лежать буду потихоньку. Глядишь, и примут за мертвяка.
– Ну, давай, как знаешь, – ухмыльнулся стражник. – Удачи тебе нынче ночью.
Ларон направил повозку по грязному полю боя, затем свернул к невысокому холму, где оставались палатки прежнего руководства Альянса. Посреди мусора и разорванных навесов он заранее припрятал мешок с едой, кожух воды, деньги, чистую одежду. Теперь он быстро погрузил все это в повозку.
Забравшись
– Прощай, «Лунная тень», и спасибо тебе за все, – прошептал он, а затем тронул вожжи, выезжая на дорогу, уводившую на запад, вдоль русла Леира.
Работорговец Д'Алик счастливо избежал преследования сарголанских воинов. Начался дождь, и хотя путешествие по пустыне стало трудным и неприятным, потоки воды смывали следы его лошади. Сарголанцы его не отыскали. Принадлежавший ему купеческий дом в речном порту Урок был совсем скромным, зато безопасным и уединенным. В течение нескольких недель после прибытия он постепенно привел в порядок дела, поджидая караван, направляющийся на север. Он продал лицензию на работорговлю своему представителю, управлявшему местным отделением, как только услышал о разгроме армии Альянса под Диомедой и о том, что Сарголан подписал мирный договор с торейскими захватчиками.
Наконец дожди прекратились. По реке Леир одна за другой пошли баржи, потому что сарголанцы сняли блокаду. Появился и давно ожидаемый караван. И верблюды, и погонщики были с ног до головы покрыты грязью. Д'Алик передал послание начальнику каравана, а затем в сопровождении девяти оставшихся у него рабынь направился в доки.
Большинство барж двигалось в одну сторону. Это были грубо изготовленные, примитивные суда, приспособленные для доставки вниз по течению вина, древесины и других товаров, в которых прибрежные города испытывали острую нужду. По окончании путешествия баржи разбивали, потому что доски, из которых они были выстроены, стоили в Диомеде в несколько раз дороже, чем доставка их обратно, в горные районы. Часто на баржах оставалось немного места для дополнительных грузов, не слишком объемных и тяжелых. В таком случае их добавляли по дороге.
– Ну не знаю, не знаю, – покачал головой Гензель, владелец барж с лесом, которые остановились в Уроке для уплаты дорожной пошлины. – Диомеда не самое подходящее место для работорговли. Королева Сайрет встречала слишком много людей, которые побывали в рабстве, когда она притворялась сумасшедшей танцовщицей. Королева положила конец торговле рабами, ты что, не знал?
Д'Алик занимался торговлей уже три десятка лет, и его было не так легко обескуражить.
– Но эти девять девушек имеют все документы и сертификаты, – настаивал он, доставая из сумки свитки. – Каждая происходит из солидной купеческой семьи, проживающей в пределах Сарголана, за них можно взять отличный выкуп.
– Диомеда – не Саргол.
– Да ладно, Диомеда – морской порт. Ты можешь тайком продать их владельцу корабля, который направляется в Саргол,
– Девять девушек, – вздохнул владелец барж.
– И восемь барж, – засмеялся Д'Алик, пихнув собеседника под ребра. – Гензель, боюсь, тебе придется взять на свою баржу парочку девиц вместо одной.
– Ты говоришь девять девушек, но я насчитал десять.
– Ах эта! Десятая не продается.
Д'Алик умел вести дела, мало кто мог противостоять ему, так что вскоре переговоры завершились к обоюдному удовольствию сторон. Перед девушками замаячила надежда попасть домой, так что они готовы были оказать любые услуги, входившие в плату за проезд. Гензель снял с шеи печать на шнурке и поставил ее на документ, скреплявший продажу. Д'Алик заплатил таможенный сбор, проследил, чтобы девушек провели на баржи, а затем вернулся к Сентерри, которая была прикована к ограждению. Она смотрела на запад, в сторону Лиоренских гор. Там находилось княжество Гладенфал, где рабство было строго запрещено законом. От границы этого государства ее отделяло тридцать миль. В десять раз ближе к свободе, чем в Хадьяле, но слишком далеко, чтобы ощутить это в реальности.
– А теперь, малышка Сентерри, в моем распоряжении остаешься только ты, – заявил Д'Алик.
– Господин, за меня дадут выкуп гораздо больший, чем за любую из тех девушек, – заверила она, пока он отстегивал ее от парапета.
– Ага, и еще мою голову водрузят на высокий шест, если я заявлю о своем желании этот выкуп получить. Однако рынок рабынь знатного происхождения все еще достаточно стабилен, и он приносит больше прибыли, чем торговля обычными шлюхами, особенно в северных королевствах. У меня есть весьма заинтересованный покупатель, так что давай, пора в путь.
Сентерри с тоской взглянула на западные горы. Они находились в другом государстве, а казались столь близкими. Если бы она смогла освободиться… Впрочем, эти горы с равным успехом могли бы находиться и в другой части света. Несколько стражников и придворных – вот все, что отделяет королевскую особу от рабыни; теперь она это знала слишком хорошо. Полная беспомощность оскорбляла ее как омерзительное зловоние, но выхода из этой ситуации Сентерри не видела.
Д'Алик остановился перед таверной, заглянул в бумажник, а потом зашел внутрь вместе с девушкой. Начальник караван ждал их за одним из столиков. Он широко улыбнулся при виде Сентерри, а потом внимательно осмотрел ее с головы до ног.
– На первый взгляд она – лакомый кусочек, – кивнул он забирая цепь из рук Д'Алика.
– Она гораздо лучше, чем может показаться, – уверенно заявил Д'Алик. – У меня есть на нее все необходимые документы.
– В самом деле? Я хотел бы проверить их, но, кроме того, желаю лично удостовериться в… э-э-э… как бы это сказать… в ценности предложения.
Глаза Д'Алика сузились:
– Я подозреваю, ты хочешь проверить ценность предложения, вблизи заглянув в ее прекрасные зеленые глаза и расположившись при этом в постели. Но подобная проверка мигом снизит цену товара.